Тезисы

Моё знание пессимистично,
но моя вера оптимистична.
                                       Альбер Швейцер

 (Окончание. Начало см.: «Вестник РФО», № 3 (67), 2013)

Двойное положение «Я»: при глубокой рефлексии Я делится на две сущности – устремленную на самоё себя и устремленную вовне.  Возникают две стороны единого – самоценная (для себя) и ответственная за общее (за всё остальное). Но связь и единство тут отчётливо проявлены. Если по внутренним причинам человек умертвляет, опустошает себя, то это равносильно распаду вселенной.

══════

Исторически понятна необходимость и ограниченность этапа социализации (рождение коммуникации, языка, культуры). Уже потом создается платформа для индивидуального (или даже абсолютно одинокого) пути вверх… к Высшему смыслу, к Высшим ценностям, к Богу. Но… “прежде чем размежеваться, надо объединиться” – так бывает даже у художников-крайних индивидуалистов: сначала одинокий смутный внутренний позыв, потом временный союз, некая группа (почти единомышленников), и только потом – неизбежный отдельный путь в самое высокое одиночество. Там возникает тождество предельной индивидуальности и предельной всеобщности. Субъект равен объекту, человек равен миру, Я = МИР, микрокосм равен макрокосму. Вселенная делится без остатка лишь на самоё себя.

══════

Человек постоянно «отпрыгивает» сам от себя. И «отпрыгивает» от мира. Скрывается. Возвращается (уже немного другим). Вновь скрывается. Величина дистанции пропорциональна размаху личности. Эта тайная возможность прыжка доступна только человеку.

══════

Диалог культур (литература, музыка, живопись, театр) не равен диалогу нравственных оснований, моральных ценностей, установок веры. Сравни, для примера, религиозные максимы двух конфессий, родственно выросших из одного (авраамического) корня: НЕ УБИЙ и УБЕЙ НЕВЕРНОГО! Вектор первой направлен в сторону индивидуальности, личной свободы и личной ответственности  – прорыв вверх. Вектор второй – в сторону коллектива и духовного вождя; делай, как сказал вождь, он освобождает темя от химеры совести.

Таким образом, возможны космос социума и космос личности (индивидуальности). Индивидуальность и глобальность способны ли примириться? Если только возможен высокий космополитизм без утраты культурных почвенных корней.

Подлинной индивидуальности человек достигает в надсоциальном пространстве – пространстве творчества и веры. В этом пространстве максимально ослаблена зависимость от коллектива, группы, семьи… Там возникает много мотивов – движения и мышления наперекор толпе, наперекор социальному давлению. Возникает в итоге и мотив гулкого одиночества (свой путь Овидия, Данте, Лермонтова, Мандельштама…). Так возник в своё время и подвиг монашества… Надсоциальное пространство одновременно есть и надсемейное (смысл целибата и монашеского безбрачия – в попытке вырваться – хотя бы символически –  в наджизненное пространство, где высшая, божественная любовь присутствует, но для плотской любви уже места нет…) 

Индивидуальность как вызов биологии. Как вызов жизни. Как опасность для жизни и её «вековечной давильни». Как прорыв в наджизненное пространство.

Индивид=атом=неделимость. Идея индивида – это возврат к исходной целостности, к пониманию Вселенной как великой индивидуальности, которая тоже одна и в этом смысле неделима. Она не может, как живая клетка, разделиться и раздвоиться.  Не бывает двух абсолютных Вселенных. И ведь не скажешь – полВселенной!  (“В этой половине Вселенной”?!) Хотя… Можно ли взорвать идею целостности–тотальности-единства?

Явление индивида – это подарок сверху (Дух делит себя на отдельные души)

Индивид телесно вырастает из почвы с тем, чтобы объявить войну этой почве и этой жизни. Этого не увидел (с ужасом не захотел увидеть) Альбер Швейцер, абсолютный поборник жизни (включая её «вековечную давильню»).

══════

С точки зрения пути индивида более понятным становится уровень сверх-человека (человека верующего, достигающего “творческого одиночества”). Ведь и Бог творил мир в полном одиночестве. Так что же может ждать  нас в “точке Омега” кроме ледяного одиночества?

Подъем в творческое одиночество как преодоление языка. Вырваться из “дома бытия” в холодное безмолвие высоты. Не в этом ли самые отчаянные, самые дерзновенные попытки поэтов?

══════

Работа с языком и работа в языке. Бытие в языке. “Дом бытия”

Именно в слове реализуются четыре важнейших ипостаси творческой личности – священник, врач, философ, поэт (писатель). Я называю эту четвёрку квадратом Пифагора, который всё это в себе совмещал. Впрочем, чаще эти профессии реализуются отдельно. Но при этом в загадочной неотрывности.  Священник и философ врачуют. Врач философствует. Поэт шаманствует. И все работают словом (утешающее слово – первое орудие врача).

══════

Человек как часть мира (механицизм, рационализм).

Человек равен миру (творческая диалектика).

Человек больше мира (вера).           

Личность и свобода. Свобода как творчество. Свобода как структурный принцип (система ограничений и барьеров позволяет свободе осуществляться в виде формы, то есть убегать от хаоса безграничной вседозволенности). Тем не менее, чистое творчество в идеале должно быть свободно от духовного гнёта, душевных деформаций, телесного нездоровья, от социального давления, от тирании толпы, от политического нажима, от природных факторов (даже от силы тяжести). Конечно. Ибо попробуй в последнем случае полетай. Но летаем. На машинах. Благодаря возможностям интеллекта. Интеллект расширяет пространство свободы. Свобода дает новые возможности творить. Творчество поднимает качество свободы – самоподдерживающийся процесс.

Абсолютно чистое творчество доступно лишь Богу.

А как на земле? Был ли свободен Пушкин? Сколько пут, и какой творческий результат!

А свобода титанов Ренессанса?

══════

Проблема социальности (социализации): возможны выходы вверх и вниз. “Социализм” Ленина-Сталина-Муссолини-Гитлера-Мао как движение в сторону социальности насекомых. Полчища рыжих и черных муравьев давят и убивают друг друга в кромешной свалке. Цели? Смысл? Происходит нечто вроде спуска по «подвижной лестнице Ламарка». Обнажение древних слоев сознания – до уровня общественных насекомых. Так что дело не в пресловутых “винтиках”, тут работает не столько механицизме, сколько биологизм. Включаются «вековечная давильня природы» и резонансное управление толпой: при повороте одной рыбки мгновенно поворачивает весь косяк. Если общество превращено в толпу, довольно быстро происходит стирание цивилизованных слоев сознания. Личность пытается сопротивляться. Всё это происходит на фоне вибраций пространства. Что в итоге побеждает – музыка свободы или музыка выгребной ямы?

══════

Итак, художник, философ, врач, священник – область высокого творчества. Попадает ли сюда учёный? Странный вопрос для последних столетий. Однако же человек науки не самостоятелен, он потомок, гибрид  (клон) философа и врача… Соединяя небесное и земное, эти две ипостаси породили дочернюю – теоретика-экспериментатора. И вышло так, что за последние четыреста лет по эффективности открытий человек науки затмил своих прародителей. И вот мы часто объявляем гением учёного, но редко философа или врача…  Священника же, мудрого старца, духовного отца почти никогда…  Мыслимо ли назвать гением Нила Сорского? А Серафима Саровского? Александра Меня? Тут надо искать какие-то другие слова.

══════

Художник, как это ни странно,  противостоит философу, священнику, врачу… Философ учит принципам жизни, священник утоляет духовный голод, врач исцеляет… А художник? Он делает вещи, в быту, казалось бы, не слишком нужные. Во всяком случае, не первоочередные. Но потребность в них почему-то высока. И в течение столетий не ослабевает. Всё это упирается в тайну красоты. Откуда у человека потребность в красоте – от высокого идеала до самых низменных поделок? И почему за поэтом и художником признаётся право на божественное безумие (выражение Платона)?

  ══════

Церковь всегда привлекала художников, опекала, наставляла, ограничивала, позволяла им в очерченных рамках очень высоко взлетать (Микеланджело тут служит ярким примером), но художники отстаивали свою независимость и в конечном итоге отстояли её… Они начали творить собственные вселенные в собственной вселенной. Ну, и какова судьба внешне и внутренне обезбоженного искусства сегодня и завтра?.. Не наводят ли нас на тяжкие размышления приключения и загогулины пост-постмодернизма? И есть ли тут связь с судьбой человека, с пониманием его жизни, судьбы, его тайны?

Массовой культуре противостоит не просто индивидуальная культура, но культура личностно-вселенская: человек больше мира, человек устремлён к Богу (в любой из философских Его трактовок), в пределе человек равен этому Богу.

Кацура А.В., к.ф.н., член Союза российских писателей (Москва)