Необходимые замечания

Поиск оптимальных путей решения проблем в современном мире становится все более актуальным в свете продолжающегося мирового финансово-экономического кризиса, а также социально-политических потрясений, прокатившихся в последнее время серьезной волной по ряду стран и регионов. Россия также испытывает на себе влияние отмеченных процессов  самым непосредственным образом.

От философии в этой связи ждут не столько ситуативного рассмотрения текущей ситуации и частных предложений, сколько анализа основополагающих причин происходящих изменений, теоретических обобщений и выстраивания стратегических перспектив общественной динамики в контексте реалий и тенденций развития глобального мира и нашей страны, в частности.

Решение такой задачи предполагает рассмотрение, как минимум, трех принципиальных и тесно связанных между собой вопросов:

–        Как понимать и оценивать современный мир?

–        Каким образом решать многочисленные проблемы этого мира?

–        Какое отношение ко всему этому имеет Россия, и каковы ее первоочередные задачи?

Два замечания, которые, с точки зрения автора, имеют принципиальное значение для последующего обсуждения темы. Во-первых, Россия – составная часть глобального мира и ее главные проблемы не могут иметь удовлетворительного решения вне этого контекста. Во-вторых, глобализация – это изначально и в первую очередь объективно-исторический процесс, где субъективный фактор играет порой принципиальную роль, но не является ни исходным, ни ключевым в определении динамики и тенденций глобальных процессов.

Глобальный мир – система без управления

В отличие от отдельных государств, в которых общественные процессы подвержены и регулированию, и управлению, в мировом сообществе имеет место только регулирование, да и то, осуществляемое по большей части стихийно. Это утверждение может показаться спорным, но лишь в том случае, если не проводить принципиальное различие между регулированием и управлением.

Так, регулирование – это самопроизвольный процесс или преднамеренные действия, направленные на обеспечение оптимального функционирования той или иной системы в соответствующих пределах, заданных естественным или искусственным путем.

Управление же – «процесс воздействия субъекта на объект, направленный на упорядочение, сохранение, разрушение и изменение системы объекта в соответствии с поставленной целью»[1].Управление, тем самым, всегда и непременно предполагает наличие субъективного фактора и представляет собою процесс, в основе которого лежит целеполагание и обратная связь, постоянно коррелирующая поведение субъекта в процессе достижения цели.

С середины ХХ века ситуация принципиально меняется в том смысле, что целостной системой, в силу процесса глобализации становится уже все человечество. Тем самым оно вышло на тот рубеж, за которым лишь стихийно складывающееся регулирование общественных отношений на этом уровне продолжаться уже не может. Однако для обеспечения эффективного управления любой общественной системой необходимы не только механизмы принятия и реализации управленческих решений, но и соответствующие условия, важнейшими из которых являются:   

1) Общезначимые для всех основы морали. 2) Единое правовое поле, предполагающее наличие системы, как принятия, так и исполнения правовых норм, единых для всех субъектов данного социума. 3) Обеспечение совместной безопасности. 4) Единое экономическое пространство и согласованная финансовая политика в масштабах управляемой системы. 5) Общий язык межнационального общения и др.

Поскольку в любом суверенном государстве все это имеется, то общественные системы, представленные  государствами, так или иначе, управляются. На более высоком уровне – региональном можно обнаружить лишь элементы управления, а на глобальном и этого нет. Отсюда глобальный мир как единое целое лишь только регулируется, но вовсе не управляется – ни явным образом, ни латентно.

Итак, отсутствие глобального управления (при разве что элементарных зачатках глобальной этики, различной трактовке общечеловеческих ценностей и при полном отсутствии глобального права) объективно ставит различные субъекты мирового сообщества в ситуацию острой борьбы за выживание с позиции силы, т.е. в ситуацию «войны всех против всех». Только теперь, в отличие от доисторических времен, во всеобщее противоборство вовлечены уже не отдельные люди и коллективы, а национальные государства и другие субъекты международных отношений. И нет такой силы, которая могла бы остановить их в этом противоборстве, кроме самоистребления. Альтернативой ему может быть только конструктивный диалог и поиск на этой основе взаимоприемлемых решений.

Как возможен диалог?

Однако, если внутри отдельных государств диалог не только возможет, но и может быть конструктивным, то на региональном уровне с этим уже намного сложнее. На глобальном же уровне диалога и вовсе не получается. Ответ на вопрос, как возможен конструктивный диалог, и почему на разных уровнях возможности для его осуществления разные, следует искать в исходных основаниях, на которых только и строится любой диалог. И это не что иное, как степень цивилизованности тех, кто вступает в диалог.

Но в реальной жизни люди не живут отдельно в культурах или цивилизациях. На самом деле, они живут и взаимодействуют и в том, и в другом измерении. Другими словами, они неизменно пребывают в различных культурно-цивилизационных системах, да и сами таковыми являются, где культурная и цивилизационная составляющие того или иного социума или индивида являются двумя сторонами одной медали и соотносятся по «принципу дополнительности». Отсюда следует говорить не о каких-то исторически сложившихся культурах или самодостаточных цивилизациях, а о различных «культурно-цивилизационных системах», в которых только и пребывают все страны и народы. При этом важно подчеркнуть, что любая культура изначально самодостаточна и стремится к сохранению своей идентичности, вступая, как правило, в противоборство и конфликты с другими культурами. Именно поэтому конструктивный диалог, основанный только на культурных основаниях, невозможен. Все диалоги происходят в культурно-цивилизационном формате, когда цивилизация выступает интегративным началом, и тем лучше способствует диалогу, чем выше уровень цивилизационного развития имеют вступающие в диалог стороны.

Однако уровень цивилизационного развития отдельных народов, не говоря уже о человечестве в целом, все еще остается на крайне низком уровне. Вот почему политика мультикультурализма, которая не учитывает цивилизационный разрыв в развитии различных культур, терпит серьезное поражение не только в Европе, но и в других странах и регионах.

Российские реалии и необходимость диалога

В ряду именно таких культурно-цивилизационных систем нужно рассматривать и Россию, у которой действительно свой, особый путь культурного и цивилизационного развития, где немало и своих плюсов, и своих минусов. Так, обладая богатой и высокоразвитой культурой она, тем не менее, существенно отстает от ряда стран в своем цивилизационном развитии и зрелости гражданского общества, что в условиях глобальной взаимозависимости нередко оборачивается негативными последствиями и серьезными издержками.

Проблема эта время от времени она выходит на первый план общественных и научных дискуссий, порождая дополнительный интерес к соответствующей литературе и философскому наследию как российских, так и зарубежных авторов. Особенно такая литература оказалась востребованной, после распада СССР, когда пришли первые разочарования от неудавшихся реформ. Однако идеи гражданского общества и демократии не получили должного развития и распространения в нашей стране по причине неподготовленности широких слоев населения к восприятию подобных идей и занятости их собственным выживанием.

В итоге российская действительность, воплотившая в себе элементы «открытого» и «закрытого» общества, демократических свобод и авторитарности, нарождающегося капитализма и «социалистического» прошлого, стала для многих малоприятной неожиданностью и породила массу разочарований, значительная часть из которых остается непреодоленной. А потому и сегодня вопрос все еще должен ставиться так – способна ли наша страна уже в ближайшей перспективе подняться на более высокий уровень цивилизационного развития и осуществимы ли идеи гражданского общества в России? Наконец, если да, то каким образом и при каких конкретных условиях эти цели могли бы быть достигнуты?

Здесь важно правильно расставить акценты, а именно, не о демократии нужно вести речь изначально, а о качестве народа, ибо каков народ, такова и его власть, т.е. демократия. И если действительно желать благополучия своей стране, роста ее авторитета и конкурентоспособности на мировой арене, то, прежде всего, нужно озаботиться повышением уровня цивилизованности всех сфер общественной жизни, где центральной фигурой будет свободный гражданин, а мерилом степень развитости гражданского общества.

При этом в обществе должна сформироваться определенная  «критическая масса» людей – носителей и защитников этих ценностей. Речь, собственно, о полноценном среднем классе, о котором, к сожалению, и сегодня применительно к России можно говорить лишь с большой долей условности. 

Рецептов исправления ситуации может быть много, но, несомненно, одно – без просвещения и приобщения населения к нормам цивилизованного поведения, без формирования полноценного среднего класса и построения гражданского общества с реальным разделением властей и безусловным соблюдением равенства всех перед законом, любые попытки изменить положение вещей останутся, в лучшем случае, благими пожеланиями. В этом собственно и заключается повышение уровня цивилизации для страны в целом и отдельных ее граждан, в частности.

Такие задачи быстро и бесконфликтно не решаются, а потому и остается рассчитывать на конструктивный диалог, и которому по существу нет альтернативы. Перед философией в этой связи открывается хороший шанс оказаться на высоте в решении сложнейших проблем, поскольку она может и должна формулировать и привносить в общественное сознание адекватные современному миру мировоззрение и ценности, консолидируя на этой основе широкие слои населения и способствуя культурному процветанию и действительно цивилизованному развитию нашей страны. Путь к такому обществу не может быть коротким, как не может быть и легким, но если ему суждено начаться, то обнаружить себя он должен, прежде всего, в общественном сознании и, в первую очередь, в философии.