Работой секции «Философская онтология (2)» руководили проф. М.М. Прохоров (Нижний Новгород, НГПУ) и проф. Б.В. Марков (СПбГУ). К сожалению (его комментарии были очень важны и интересны, как и доклад, посвященный теме «Онтология и антропология»), проф. Б.В. Марков делал это только 28.06.2012.

Условия работы и количественные итоги. Секция, точнее подсекция 2 работала в иных условиях, чем подсекция «Философская онтология (1)», имевшая вместительный и хорошо оборудованный зал. Нашей секции была запланирована аудитория № 407 в корпусе 1, неподалеку от места дислокации секции 1. Но аудитория № 407 оказалась занятой под выставку литературы. Для секции была предоставлена ауд. № 405, то же рядом с местом проведения секции «Философская онтология (1)». Аудитория была, как минимум, вдвое меньше ауд. 407 и никак не была оборудована, не хватало места для всех желающих.

Это сказалось на количественных показателях работы секции. За два дня работы выступил 21 докладчик, присутствовало 28 участников (действовал принцип: «в тесноте, да не в обиде»). Больше аудитория вместить не могла…

Атмосфера и результаты работы секции. На секции царила атмосфера диалога. Она выражалась в кооперативном эффекте: из мозаики докладов (понятно, что авторы заняты разными проблемами, предлагают разные подходы) возникала система, большая (и по содержанию!), чем совокупность или сумма докладов. В такой атмосфере каждый докладчик свободно излагал свою концепцию, но и получал в ходе обсуждения вопросы и комментарии, содержавшие ценные предложения по их дальнейшему развитию, реагировал на них, учитывалось возникшее «большее содержание» системы. Такая деятельность нашего «сообщества» превращалась в основу для дальнейшего развития предложенной докладчиком позиции; это верно не только по отношению к выступлениям аспирантов или тех, кто работает над кандидатскими диссертациями, но и по отношению к докладам кандидатов наук, доцентов и докторов, профессоров. На эту особенность обратили внимание сами участники секции при подведении итогов ее работы.

В отличие от того, что говорил о работе «своей» секции «Социальная философия 2» проф. И.А. Гобозов, на нашей секции философской онтологии не было «замалчивания» марксистской философии и «присутствовала» философско-мировоззренческая проблематика – в качестве «предусловия» рассмотрения (не только) онтологической проблематики.

Секция «Философская онтология (2)» вносит предложение о том, чтобы включить в номенклатуру аспирантских (кандидатских) специальностей по философским наукам специальность под названием «Философия и история мировоззрения» (или в другой редакции с названием «Теория и история мировоззрений»).

Полемика на секции была дружелюбной, но принципиальной, научной. Полемика началась буквально с первого доклада, который сделал доцент Ф. Валишин (Казань) на тему «Онтология и философия». Он предложил альтернативное традиционному понимание онтологии, когда под онтологией понимают основной раздел (аспект) философии. Согласно Ф. Валишину, философия является основным разделом онтологии, охватывающей и конкретно научное знание.

Проф. В.В Кизима (Киев, Украина) обосновывал в сообщении о содержании своего интересного доклада (так он сам квалифицировал свое выступление, имея в виду ограниченность времени) социоонтологический подход. В философско-мировоззренческом отношении очень содержательным и убедительным был докладчик А.И. Мацына (Челябинск) «Метафизика преодоления: теоретическое ядро постижения мифа». Интересно, что докладчик не использовал представлений о сверхъестественном, потустороннем, которые нередко применяются при интерпретациях мифов, мифологического мировоззрения в подобных анализах. При раскрытии понимания смерти он «остался» в пределах таких феноменов как «памятник», «ритуал», «похоронный обряд».

Предлагался вариант концепции уровневой онтологии, преодолевающий, по мысли докладчика, односторонности холизма и атомизма (доцент В.К. Шрейбер – Челябинск), как онтологические категории было предложено интерпретировать добро и зло (доцент Ю.В. Лоскутов – Пермь). Проф. А.В. Ерахтин (Иваново) прояснил взаимоотношение онтологии с предметом философии, доказывал обоснованность марксистского подхода; доцент А.Ш. Руди (Омск) рассматривала «Онтологию устойчивости», к.ф.н. Ю.В. Желтов (Нижний Новгород) – «существование как субъектно проявляемый модус «бытия-одного-другим»; проф. Г.П. Меньчиков (Казань) обстоятельно представил результаты исследования неклассического типа детерминизма; в весьма содержательном докладе проф. С.А. Азаренко (Екатеринбург) проанализировал «Топологическую антропологию и социальную онтологию» в их взаимодействии. Интерес аудитории вызвал доклад соискателя К.В. Кочелавской (Саратов) «Пространство: постнеклассическая онтология».

В конце заседания 29.06.2012 слово было предоставлено математику, доценту О.В. Шимельфенигу (Саратов). В центре его выступления была интерпретация игры. Игра предстала как форма процессуальности. Фактически использование этого термина расширяет взгляды на процессуальность и ее формы в онтологии. Обычно онтология выражает процессуальность в категориях: движение, развитие, деятельность и творчество. Игра выявляет новые содержательные моменты процессуальности в онтологии, ее болевые точки, в которых проявляются еще нерешенные вопросы. В таком контексте возникает предельно острый вопрос  о том, с чем мы здесь сталкиваемся: с «онтологией игры или с игрой, симулированием онтологии?». Как известно, математика прибегает к имитационному моделированию, которое не вырождается в имитацию-как-подделку.

Возникает вопрос о «границе» между ними и критериях различения этих альтернатив как фундаментальный вопрос в современной онтологии, в которой сравнительно недавно появилась, например, концепция небытия. С такой проблемой секция имела дело в докладе М.Н. Волковой (Казань) «Философия небытия: новый взгляд на мир», аспирантки проф. Н.М. Солодухо. Данный контекст в философии, кажется, ведет к необходимости о–предел–ить границы применимости «гнезда» категорий «истина–ложь–заблуждение» противоположной противоположностью – «мышление (= познающее бытие) и симулирование, имитация», которые, возможно, уже не являются мышлением, познающим бытие и вообще бытийное. Не является ли в таком случае «философия небытия» выходом в область этой, второй противоположности, за границы действия (применимости) гнезда категорий «истина–ложь–заблуждение»? Эта проблема затрагивалась в докладе проф. М.М. Прохорова «Третья историческая форма противоположности диалектики и метафизики в онтологии».

Понятно, что данная проблема имеет свою «проекцию» также в теории познания и в методологии, в которых сегодня все более распространяются по сути «имитирующие» (= симулятивные) подходы. Эта проблема поднимается проф. М.М. Прохоровым в докладе «Истина, ложь и заблуждение: гносеологический и онтологический подходы»[1], включенном в «Программу»VI Конгресса (С. 79), но, к сожалению, «выступить» на секции «Теория познания (2)» не удалось.

Наряду с анализом «фундаментальных» проблем онтологии на секции были представлены также «прикладные» темы, например, в докладе проф. Л.К. Нефедовой (Омск) «Концепт ребенка как основа подлинного бытия».