16 декабря 2013 года исполнилось 55 лет доктору философских наук, ведущему научному сотруднику Института востоковедения РАН, заместителю руководителя Евро-азиатского центра мегаистории и системного прогнозирования Леониду Ефимовичу Гринину.

Леонид Ефимович является крупным ученым, который внес значительный вклад в развитие общественных наук. В 2012 году он был награжден золотой медалью Н.Д. Кондратьева по итогам VII Международного конкурса, проводимого Международным фондом им. Н.Д. Кондратьева.

 На основании результатов научных исследований Леонид Ефимович опубликовал более 360 работ. Он является редактором ряда журналов, в том числе заместителем главного редактора журналов «Философия и общество» и «История и современность», шеф-редактором журналов «Историческая психология и социология истории» и «Век глобализации», соредактором международных журналов «Social Evolution & History» и «Journal of Globalization Studies», соредактором альманахов “Kondratieff Waves”, «Кондратьевские волны», «История и Математика», “History & Mathematics”, «Эволюция», “Evolution”.

Философу вроде бы естественно видеть мир как систему. Однако и среди философов, к сожалению, все реже встречаются такие интегральные подходы, способные охватить очень крупные области явлений, тем более увидеть их в новом аспекте. Да и философия не так активно интегрируется с другими науками, как требует время. Может быть, и поэтому философия, некогда царица наук, сегодня пользуется гораздо меньшим уважением, чем раньше. Ведь время вечных истин, истин на все времена, проходит.

В этой статье речь пойдет о некоторых аспектах состояния общественных наук, их перспективах и направлении развития, а также о позиции ученого-обществоведа сегодня. И в первую очередь речь заслуживает внимание стремление к системности в исследовании. Необходимо остановиться на проблеме места ученого и его позиции в этом стремительно меняющемся мире. К сожалению, мы слишком редко говорим об этом.

Да, возможно, это самое главное, что мир стремительно меняется, темп изменений нарастает, потоки информации захлестывают нас. Все острее чувствуются одновременно потребность в глубоких идеях и относительность наших возможностей. Похоже, что наши средства анализа все заметнее отстают от перемен. Приходится пересматривать буквально все. Никто, естественно, не отменяет специализации, она жизненно необходима. Но мы все сильнее нуждаемся в системном взгляде на мир, во взгляде не узкого специалиста, а обществоведа, точнее, во взгляде ученого, который глубоко понимает глобальные процессы в их совокупности. Это не дилетантизм! Это настоятельная потребность времени. В этом случае особого рода специализацией становится интегральное понимание реальности.

Объем знаний возрастает в колоссальной степени. Неудивительно, что время, когда философы и мыслители могли охватить одной идеей весь универсум, осталось в прошлом, а эпоха великих универсалистов и энциклопедистов, способных делать великие открытия в самых разных областях знаний, вероятно, никогда не повторится. Однако по-прежнему сохраняются большая потребность в концептуальной организации и объединении наших знаний о мире и тяготение к этому у многих исследователей. Как справедливо замечал Эрвин Шредингер, стало почти невозможным для одного ума полностью овладеть больше чем какой-либо одной небольшой специальной частью науки, но в то же время кто-то должен рискнуть взяться за синтез фактов и теорий [1, с. 10-11]. С другой стороны, важно понимать, что привычная нам сильная специализация в науке с жесткими границами, перейти которые сложно, – явление относительно молодое. Такие разобщенные взгляды на мир, достигшие пика в ХХ в., далеко не всегда господствовали в истории человеческой мысли. Напротив, скорее преобладало стремление к универсальному знанию. Как пишет тот же Э. Шредингер, «…название высших институтов познания – университетов – напоминает нам, что с давних пор и на протяжении многих столетий универсальный характер знаний – единственное, к чему может быть полное доверие» [Там же, с. 11]. Как ученые мы все понимаем, что тенденции не вечны. Поэтому возврат к универсализму в исследованиях – разумеется, на ином, чем раньше, методологическом базисе – не только вероятен, но и, скорее всего, неизбежен. Эта тенденция уже начала набирать обороты и довольно скоро станет вполне ощутимой. Глобальный мир нуждается в глобальном знании. В этом плане очень показательно, что уже в целом ряде университетов в разных странах, включая и наш МГУ, открыты факультеты глобальных процессов, где студентов учат умению видеть крупные процессы в их уникальности и совокупности.

История интеллектуального развития должна нас научить, что формы общественного сознания достигают своего расцвета и затем уходят. Мы уже не говорим о религии, некогда полностью владевшей умами и душами людей. На наших глазах продолжают терять свое общественное значение художественная литература и многие виды искусства, включая кино. Знаменитая и в момент своего создания верная строчка Е. Евтушенко «Поэт в России больше, чем поэт» сегодня воспринимается как курьез. На наших глазах постмодернизм пытается развенчать историю, представив ее едва ли не разновидностью фикшн, то есть области, в которой возможен практически любой дискурс. И действительно, история ныне стала полем всяческих фантазий и спекуляций, пожалуй, даже в большей степени, чем когда-либо. И это во многом потому, что интересы историков измельчали, а кому, кроме узкой группы специалистов, интересны труднопонимаемые факты о давно исчезнувших обществах без обобщений? История интеллектуального развития также показывает, что идет постоянная конкуренция за внимание публики. Теряют свое значение те формы общественного сознания, которые не хотят меняться, перестраиваться, отвечать духу времени и технологий. Общественная наука должна осознать этот вызов и понять, что если поток информации стремительно растет, значит, мы нуждаемся в новом подходе к обобщениям. Иначе судьба общественной науки будет печальна.

В связи со сказанным стоит обратить внимание на огромное влияние средств массовой информации и коммуникации на общественные науки.

Сегодня ученый-обществовед, возможно, как никогда раньше, становится заложником готовых мнений, формируемых средствами массовой коммуникации, а между тем именно он должен в значительной мере формировать эти мнения. Как этому противостоять и что можно противопоставить? Естественно, первое, что всегда характеризовало ученого – это самостоятельность суждений, аналитический и критический подход к оценкам и мнениям, умение не быть подверженным расхожим мнениям, но и не стоять на своем вопреки очевидным фактам. Тут к месту вспомнить максиму французского историка Н.Д. Фюстеля де Куланжа: «Патриотизм – доблесть, а история – наука».

Необходимо принимать во внимание как норму необъективность и ангажированность публицистики и новостных блоков. Это одинаково относится как к проправительственным, так и к антиправительственным органам, как прозападным, так и антизападным. Далее нужно осознать: для того, чтобы составить объективное мнение, необходима самостоятельная работа. Сегодня можно зачастую 24 часа в сутки слышать о каких-то событиях, но не иметь возможности в них разобраться, потому что многие журналисты помимо их ангажированности и неглубокого видения предмета живут тем, что повторяют уже сказанное другими. Если сам не проанализируешь и не сопоставишь разные точки зрения, не попытаешься сделать исторический экскурс, то правильное заключение получить невозможно. Может быть, нам всем стоит подумать о том, чтобы вести собственные блоги и писать посты в Интернете. Тогда можно было бы внести и более объективную струю в публицистику. Ведь сегодняшние средства дают возможность выхода на широкую публику, при этом ведущий блог не связан редакционной цензурой и бюрократией. Мы не исключаем, что наука и публицистика также развиваются в сторону конвергенции. Недаром так часто ученые-естественники, в частности физики, астрофизики, берутся за популяризацию сложнейших тем. Сегодня ученому нужна поддержка общества.

Обычная жалоба обществоведов заключается в том, что правительство их не ценит и к ним не прислушивается. Это истинная правда. С другой стороны, а к чему именно прислушиваться? Ведь, к сожалению, очень часто самые яростные критики власти ничего конструктивного, кроме банальных лозунгов, предложить не могут. Поэтому когда власть и те, кто готовит ей рекомендации, реально хотят найти что-то толковое и рациональное, они просто не знают, где это найти, кого спросить, к кому обратиться. Получается, как при плохом рынке: покупатель не может найти продавца, а продавец – покупателя. Интернет мог бы здесь, наверное, в какой-то мере помочь, стать посредником, ведь поиск в Интернете позволяет выйти на информацию, которую в ином случае никогда бы нельзя было найти. Поэтому всем нам нужна более активная позиция. Ученый-обществовед должен готовить общественное мнение к тем переменам, которые, по его мнению, неизбежны, и давать рекомендации. Но не общие лозунги и идеи, вроде того, что надо заботиться о культуре, а достаточно конкретные и реально выполнимые. Словом, он должен при любой возможности стремиться к тому, чтобы его опыт, знания, концепции могли воплотиться в реальные рекомендации.

Стало уже традицией сравнивать общественные и естественные науки. Эта тема актуальна в любой научной аудитории. Что меняется сегодня? Прежде всего наблюдается определенная конвергенция естественных и общественных наук.

Во-первых, нельзя не отметить, что идея историзма проникла почти во все науки. Поразительным образом подтвердились слова К. Маркса и Ф. Энгельса о том, что мы знаем только одну науку – историю[1]. Неудивительно, что усилилось стремление к тому, чтобы и реально создать единую универсальную (Большую) историю. «В ХХ веке, – пишет, например, астрофизик Эрик Чейсон, – практически одновременно несколько независимых исследователей выдвинули идею о сложных системах, появляющихся естественным образом вместе с развитием естественной истории» [2]. Это направление окончательно сформировалась в 1990-е гг., а сегодня приобрело заметное влияние во всем мире. Оно известно как универсальный эволюционизм, или Большая история. Сегодня курсы Большой (то есть от Большого взрыва до современности) истории Вселенной, жизни и общества (как единого процесса) читают во многих университетах ряда стран. Поклонником идеи Большой истории является, кстати сказать, небезызвестный всем Билл Гейтс. В нашей традиции можно использовать опыт преподавания курсов «современные концепции естествознания», если  усилить их эволюционный потенциал и соединить их с историей общества.

Во-вторых, междисциплинарность. Невозможно стать профессионалом в каждом направлении. Но раз существует потребность в обобщенном, систематизированном, синтезированном знании, которое часто дает неожиданные интересные результаты, надо признать право и, если хотите, обязанность в том, чтобы видеть проблемы и процессы через междисциплинарные границы. При этом речь идет о междисциплинарности не только в рамках общественных наук, но и между общественными и естественными науками. Возможно, читателям известно, что мы с коллегами создали такого рода междисциплинарный альманах «История и Математика» [3; 4], который уже приобрел некоторую известность. Другим нашим изданием является альманах «Эволюция». Ведь эволюционные исследования – одна из самых плодотворных областей междисциплинарного знания, где могут найти общее поле исследований представители естественных, точных и гуманитарных наук. Разумеется, это немного на фоне общих проблем, но в рамках этого проекта могут встречаться специалисты разных направлений и узнавать об исследованиях друг друга. Кстати сказать, оба альманаха выходят и на английском языке. В рамках такого рода органов возникают междисциплинарные мини-коллективы, работа внутри которых нередко дает синергетический эффект.

В-третьих, обращаю внимание на то, что между обоими крыльями науки есть много общих проблем. Существуют даже мнения, может быть, и преждевременные, о закате фундаментальной естественной науки и утрате ею лидерства. Во всяком случае, при наличии общих и серьезных проблем нужно работать в направлении объединения.

Таким образом, помимо сохраняющейся тенденции к дифференциации наук сегодня все сильнее ощущается и тенденция к их интеграции на каких-либо новых основаниях, и мы должны не просто быть готовыми к этому, но и активно работать в данном направлении. Какие формы примет этот синтез, во многом зависит от нас с вами.

Синергия знаний и движение к новой их интеграции требует от ученого иметь гибкий ум и признавать, что во многих случаях нет единой истины, она множественна, но есть возможность прирастить знание или найти оптимальное решение проблемы, у которой может быть не одно решение.

С другой стороны, разумеется, невозможно игнорировать фундаментальные различия между общественными и естественными науками, но, конечно, ни в коем случае не в традициях Риккерта и Виндельбанда. Нам бы хотелось указать на некоторые особенности положения обществоведов, которые ограничивают их, но которые можно рассматривать и как преимущества.

• Ученый-обществовед, естественно, должен пытаться использовать все, что ему доступно, чтобы иметь прочную методологическую базу. Но в отличие от ученых, занимающихся точными и естественными науками, он в гораздо меньшей степени может опираться на готовые алгоритмы исследований и проверенные парадигмы. В то же время он может использовать свой личный и общественный опыт. Иными словами, в ряде случаев он не должен бояться делать обобщения, опираясь на свою интуицию и особенно на здравый смысл. Здравого смысла как раз очень часто не хватает. Часто не хватает и простого подхода, умения прикинуть, реально ли то, о чем пишут коллеги в тех или иных работах. Могут ли быть такие цифры денежных потоков, реально ли столько произвести, потратить и т. п.? В результате из статьи в статью кочуют фантастические цифры и факты, теории заговоров и ирреальных влияний, несуществующих открытий и культурных событий.
• В естественных науках, конечно, больше возможности для проверки теорий[2], но возможности верификации и фальсификации имеются и в общественных науках. При этом такие вполне работающие способы верификации, как проверки на логичность, непротиворечивость, на исторические аналогии, компаративистский подход, используются явно недостаточно.

Впрочем, и в ряде общественных наук есть хорошие традиции верификации, которые, к сожалению, не используются в других науках. В частности, в историографии есть замечательное требование, которое для профессиональных историков становится императивом. Я имею в виду уважение к фактам и неуклонное подтверждение приведенных фактов ссылками на источники. К сожалению, в общественных науках обобщающего плана, таких как философия, политология, культурология, социология, глобалистика, а часто и экономика, данной культуры нет. Мало того, такой нигилизм порой возводится в достоинство. В итоге в работах постоянно появляются непростительные ляпы и глупости, фантастические цитаты, идеи, приписываемые авторам, ничего о них не знающим, и т. п. Любой, кто занимался редакторской работой, это подтвердит. Между тем стоит только автору дать себе труд проверить цитату или цифру, и массы неточностей и противоречий можно было бы избежать, а научная работа стала бы гораздо лучше. Именно такое пренебрежение к элементарной научной культуре и укрепляет ошибочное мнение, что общественная наука – пустая болтология.

Таким образом, готовность и смелость использовать собственный опыт и высказывать широкие идеи неизбежно должны сочетаться с максимально возможной опорой на факты и источники. Нельзя, как я уже сказал, быть заложником специализации сегодня, но непростительно пренебрегать столетиями выработанной культурой и технологией научного исследования.

• С одной стороны, ученый-обществовед в отличие от коллег в естественных науках по-прежнему «один в поле воин», в большинстве своем он работает не в крупном исследовательском коллективе, а в одиночку. Но зато у него остается возможность, во многом потерянная для естественников, самому избрать нужный аспект исследования, взглянуть на проблему по-своему и т. п. Это исключительно интересно для серьезного ученого, дорожащего не просто местом работы, но и своей способностью добавить что-либо к знанию, причем добавить собственным почерком. Недаром немало ученых с естественно-математическим образованием с большим увлечением занимаются общественными проблемами. Хотя, конечно, как я уже говорил ранее, возможность образовать союз хотя бы из двух-трех специалистов приводит порой к синергетическому эффекту.

Закончить статью хотелось бы следующим. Мне кажется, что мы должны многое перенять из естественных наук. Остановимся в качестве иллюстрации только на одном моменте. Несмотря на более высокую точность полученного знания в естественных науках, многие фундаментальные правила устанавливаются в них с помощью договоренности, конвенции. Я уже не говорю про систему мер и весов, но, например, решения относительно того, как классифицировать небесное тело, принимаются Международным астрономическим союзом, а не так, как заблагорассудится астроному. В этой связи очень показательна история бывшей девятой планеты Солнечной системы – Плутона. Международный астрономический союз присвоил Плутону статус планеты в мае 1930 г. (тогда предполагалось, что Плутон сравним с Землей). Однако начиная с 1992 г., когда был открыт первый объект в поясе Койпера, сравнимый по размерам с Плутоном, этот статус подвергался сомнениям. Открытия других объектов в поясе Койпера лишь усилили дебаты. Решением МАС, несмотря на сопротивление многих астрономов, сжившихся с его статусом планеты, 24 августа 2006 г. Плутон перенесли в разряд карликовых планет. При этом было принято решение о том, какой именно объект считать планетой, с четким перечнем признаков.

Я никогда не слышал, чтобы в общественных науках дело решалось подобным образом. Некоторые примеры можно, правда, найти в археологии. В результате свобода терминологии, определений, классификаций и т.п. ведет к невообразимому количеству дефиниций, систем и терминов, которые дублируют друг друга и запутывают любого исследователя, особенно захотевшего в какой-то степени разобраться в новом для себя предмете. Между тем унификация терминологии и многого другого крайне необходима.

Сегодня много говорят о наступлении шестого технологического уклада, который должен ускорить экономическое развитие. Однако не стоит забывать, что с каждым технологическим укладом менялась не только экономическая парадигма, но и научные парадигмы, а общественная и экономическая науки переходили на новый уровень. Разве не возникла современная историография в период ранней индустриализации XIX в. и подъема экспериментальной науки? Не сформировалась ли социология как по-настоящему научная дисциплина в период мощного формирования тяжелой промышленности и институционализации научной специализации? Разве не возникла новая экономическая наука в период научно-технической? Не произошло ли качественного изменения множества общественных наук в связи с развитием технологического – компьютерно-информационного – уклада пятой волны? И т.д. и т.п. Следовательно, мы должны готовиться к новым требованиям, которые предъявят жизнь и новые технологии к общественным наукам в ближайшие десятилетия, к радикальным (возможно, даже революционным) трансформациям в их развитии.

Литература

1. Шредингер Э. Что такое жизнь с точки зрения физика? М., 1972.
2. Чейсон Э. Космическая эволюция / Универсальная и глобальная история (эволюция Вселенной, Земли, жизни, общества). Хрестоматия // ред. Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев, И. В. Ильин. Волгоград, 2012. – С. 163-74.
3. Гринин Л.Е., Коротаев А.В., Малков С.Ю. (ред.) История и Математика: Проблемы периодизации исторических макропроцессов. М., 2006.
4. Grinin L., Munck V. C. de, Korotayev A. (ed.) History & Mathematics: Analyzing and Modeling Global Development. Moscow, 2006.
5. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. Сочинения. Т. 3. 2-е изд. М., 1955.
6. Smolin L. The Trouble with Physics: The Rise of String Theory, the Fall of A Science, and What Comes Next. London, 2007.
7. Грин Б. Элегантная вселенная (суперструны, скрытые размерности и поиски окончательной теории). М., 2004.