Журнальный клуб Интелрос » Вестник РОССИЙСКОГО ФИЛОСОФСКОГО ОБЩЕСТВА » №1, 2014
Эрих Мария Ремарк – один из властителей дум людей ХХ века. Его произведения описывают, обнажают со всей откровенностью бытие маленького, гордого, свободолюбивого человека 20 века. Самосознание личностей в образах, созданных Ремарком, объединяет одно: стремление к жизни, жить и выжить в экстремальных условиях во что бы то ни стало, всем смертям назло.
Так, Ремарк философски замечает трагизм гибели миллионов людей в 2-х мировых войнах: «Смерть одного человека – это смерть, а смерть 2-х миллионов – только статистика» [1, с. 120]. Т.е. смерть одного человека у себя дома, в естественных условиях – это горе для семьи, а для историков, политиков и общества смерть даже 2-х миллионов солдат – только цифровые данные, т.е. «чужое горе – не горе», – так думает рассудочное мышление. Чужое горе для наблюдателя есть лишь внешняя фиксация горя, её равнодушное видение.
20 век – век спокойного торжества христианства. И потому агенты бога, знатоки потусторонних миров, священники, которым не симпатизирует Ремарк, спокойно посылают своих мирян в объятия бога. При этом они довольствуются следующей установкой сознания: «Для христианина смерть не проблема – это врата к вечной жизни». Смерть – это освобождение от болезней, страданий, одиночества и нищеты [1, с. 83]. Такой стоицизм трудно принять миллионам простых людей, ибо ощущение дилеммы «жизнь – смерть» у них очень обострено. Так, Ремарк обобщает стиль мышления людей 20 века в следующих словах: «От судьбы никому не уйти. И никто не знает, когда она настигнет. Наше будущее длится только до следующего вдоха» [2, с. 17-18]. Мудро, по-старчески верно рассуждая о событиях окружающих его, Ремарк замечает, что «мир задыхается в страхе и крови» [1, с. 281], т.е. во времена писателя мир содрогался в страхе перед фашизмом, тоталитаризмом, болезнями и войнами. Чтобы преодолеть этот страх, люди ведут себя по-разному. Одни философски, как сам Ремарк, вопрошают: если есть бог на свете, то нет лжи и правды. А если есть и то, и другое на свете, то тогда есть лишь ограниченный бог. А ограниченный бог – уже не бог [1, с. 252], и полагаться надо лишь на себя. Другие же люди ведут себя спокойно, бездумно: как будто ничего вокруг не происходит. «Трагизм и вместе с тем ирония заключаются в том, что все люди на земле, начиная от диктатора и кончая нищим, ведут себя так, будто они будут жить вечно» [2, с. 149].
Вместе с тем есть и люди, постоянно рискующие. В своей жизнедеятельности они постоянно подвергают себя опасности быть убитыми или погибшими (полицейские, пожарные, летчики, автогонщики, шахтёры и т.д.). Что примечательно, список таких профессий, т.е. людей группы риска, все больше увеличивается. Как же выживают тогда те люди, которые в этом списке? Их состояние сознания и менталитет разгаданы и описаны Ремарком. Один из его героев «сделал из жизни культ, а страх смерти превратил в эстетический цинизм» [2, с. 147]. Дополняя эту мысль, Ремарк дальше пишет: «Если не смеяться над 20 веком, то надо застрелиться. Но долго смеяться нельзя. Скорее взвоешь от горя» [3, с. 173].
Молодежь, недовольная делами отцов, уже с середины 20 века ищет себе защитную «броню» в нигилизме. Тем самым многими поколениями делается попытка ухода от решения конкретных проблем жизни и смерти, которые суть диалектические противоположности, и говорить об одной из них без другой нет смысла [2, с. 191]. Ремарк пророчески замечает: «До чего же теперешние молодые люди все странные. Прошлое вы ненавидите, настоящее презираете, а будущее вам безразлично» [3, с. 161].
Но при всём при том молодёжь (а она – главный герой его произведений) ищет свое место в жизни. И даже, если все тщетно, даже «в безуспешных ситуациях люди всегда ищут утешения, где только можно. И находят» [2, с. 190]. Так одна из его героинь, зная, что она скоро умрёт от чахотки, начинает жить насыщенной ускоренной жизнью. Она делала и чувствовала в месяц то, что делала и чувствовала до этого за год. Делала это не в страхе и не наперегонки со смертью, а спокойно, стоически, величаво-осознанно. Ценность времени, отпущенного ей, измерялась теперь через призму благородства её мыслей и поступков, через её желание ускоренно, в концентрированном и сжатом виде получить все радости бытия, т.е. жить осознанно, мудро. В один спрессованный отрезок времени вкладывался больше смысла жизни (и деяний), чем во всё прошлое. Также герой Ремарка врач Равик, стиснув зубы, переносит все экстремальные ситуации, выпавшие на его долю. Не сдаваясь потоку жизни, который быстро привел бы его к берегу смерти, он мыслит: «Жизнь слишком серьёзная вещь, чтобы кончиться прежде, чем мы перестанем дышать» [4, с. 89]. В экзистенционально-экстремальных ситуациях человек не любит думать о себе, иначе он не выживет, говорит Ремарк словами своего же героя: «Жалость позволительна лишь в спокойные времена. Но не тогда, когда дело идёт о жизни и смерти. Мёртвых похорони, а сам вгрызайся в жизнь [4, с. 89, 96]. Надо отбросить фатализм в мышлении, иначе, «если во всём видеть перст судьбы, то нельзя будет и шагу ступить» [5, с. 368]. Интересно то, что Ремарк сравнивает жизнь с орудием смерти, с мечом: «Жизнь, как меч; всегда сохраняет равновесие» [5, с. 27]. Ремарк тем самым подчеркивает объективно-величавый вид жизни, её ход. Он улавливает, что у кого есть жизнь, у того есть и смерть. И смерть таится внутри самой жизни. И кто впереди не имеет смерти, тот не имеет (и не имел) и жизни со всеми его радостями.
В знаменитом антивоенном романе «На западном фронте без перемен" Ремарк показал без прикрас лицо смерти. Как бы сначала молодые люди не хорохорились перед боем, подчиняясь идеологии: «мы, немцы, не боимся никого, кроме бога» [6, с. 60], всё равно их позже одолевали и пушечная болезнь от непрерывной канонады, и припадки фронтовой истерии, и животный страх за свою жизнь. Боязнь смерти приводит к тому состоянию, как оно ощущается у героя его романа: «Лоб у меня в испарине, подглазья взмокли, руки дрожат, дыхание стало учащенным» [6, с. 139, 180].
И как бы фронтовые агитаторы красиво не расписывали героическую смерть, солдатам страшно. Они самосознающие себя молодые личности, которым, как говорится, «до смерти хочется жить». Как солдатам, так и врачу Равику, всем героям Ремарка, вообще западному человеку рано или поздно приходит мысль о том, что «смерть никогда не смешна. Она всегда значительна», с ней нельзя играть [4, с. 192].
Но мысль о том, что «не враги, а я сам, своей волей, имею право и над своей же смертью», спасала многих людей от преждевременной смерти. Так, герой Ремарка врач Равик носил всегда медальон с ядом. «Сознание того, что в любую минуту он может покончить с собой, помогло ему выстоять» [4, с. 423], т.е. человек силен тем, что свою судьбу держит в своих руках сам, а не его враги контролируют ситуацию. И он мыслит: я, а не кто-нибудь другой, – хозяин моей жизни и смерти. Такая ментальная установка очень нужна для человека Запада, который хочет до последней минуты, до последнего вздоха, мига жизни контролировать себя через своё самосознание. И тому в подтверждение мысли Ремарка: «Уж лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть» [3, с. 407].
При всем нашем неприятии смерти, она рано или поздно наступает. И об этом философически мудро размышляет Ремарк: «Умереть оказывается проще, чем быть мёртвым» [2, с. 177]. Здесь Ремарк показывает алчную родственницу умершей героини, которая начинает суетиться возле умершей ради получения наследства, хотя морально на это не имеет никакого права, так как при жизни умершей не поддерживала с ней никаких контактов. Суета и жадность к вещам и деньгам умершего человека омрачают похороны и искренние чувства близких, сердечно любивших её.
Продолжая размышлять о духовном наследстве, полученном нами от родных и от прошлых поколений, Ремарк прозорливо замечает: «Да и что, в сущности, не получено нами от покойников? Наш язык, наши привычки, наши познания, наше отчаяние – всё!» [1, с. 317]. Все культурные достижения 20 века и все тревоги за судьбы человечества получены нами, по Ремарку, от наших уже ушедших в мир иной предков.
Таким образом, мы получили от Ремарка ментально-художественно-философское знание о смерти. Но это знание о скорбном. И как таковое это знание делает человека свободным, но несчастным, т.е. в мудрости о Танатосе много печали. Таким образом, по Ремарку, смерть дана нам как явление природы и как часть общественной жизни, и ему надо противостоять стоически; также не бывает бесстрашных перед смертью, и с ней не играют; имя умершего, его честь и достоинство зависят от поведения родных и близких; все достижения цивилизации получены нами от умерших. И каким бы полным континуумом знаний о смерти мы не обладали бы, это не сделает нас счастливыми. Тем не менее, если возможно, мы должны быть хозяевами (господами) как над собственной жизнью, так и над собственной смертью.
Литература
