Думая о любви, мы видим в ней высшее духовное и нравственное начало. Однако если рассматривать любовь под онтологическим прицелом, как опыт Со-бытия, то ее можно описать в динамических категориях актуализации силы и «власти над Другим». Нивелирование конфликтной и властной природы любви происходит в результате архетипической работы сознания по стереотипизации любви на фоне социальных норм, поскольку любовь является одной из базовых ценностей христианской философии и культуры. Рассмотрение любви как феномена власти позволяет внести свежую критическую струю в ее исследование и ведет к более глубокому анализу одной из самых провокативных проблем философии, а именно темы любви как власти – «власти над Другим».

Один из самых очевидных аспектов проявления власти – это сила, которая понимается как ее источник и как ее оружие. Связь силы и любви в современной философии раскрыта в феноменологической антропологии М. Шеллера. Любовь рассматривается им как особенная разновидность силы, которая направляет каждую вещь в сторону свойственного ей совершенства: «Только как «существо, которое любит» человек может быть «существом, которое познает» [3, с. 372].

Сила и любовь соединяются не только в точке познания, но также в опыте насилия и бессилия – чаще всего эта оппозиция проявляет себя в социальном гендерном конструкте взаимодействия мускулинной силы и феминной слабости. Когда актуализация ассиметричного отношения сила/слабость достигается любыми способами, то сила любви модифицируется в насилие. Альтернативой власти любви как силы может быть власть любви, как влияние. Влияние – это власть интеллектуальная по существу, а значит, любовное отношение превращается в соревнование за получение максимального влияния на любимого. В любви соединяется сила как натиск и власть как влияние, из чего возникает энергия любовной борьбы.

Привычно думать, что любовь даровала человеку состояние безопасности, когда Другой – не враг, а только защитник. Однако мы считаем, что настоящая любовь создает лишь иллюзию безопасного существования. Напротив, любовь интенсифицирует состояние неопределенности, которое можно назвать «экзистенциирование в опасности». Опасность проявляется в любви как угроза ее потери, как страх быть объектом манипуляции и потерять доверие к любимому, страх быть обманутым в своих чувствах или разочарованным. Любовь вводит человека в зону опасности именно потому, что она является Со-Бытием, а значит, требует актуализации субъектности, что создает палитру противоречий, угроз и ловушек. Мало того, мы утверждаем, что любовь, как экзистенциальный опыт Со-Бытия и взаимоСодействия является предельной зоной опасности для человека. Зона опасности в любви возникают как следствие ее властной и конфликтной природы.

В работах французских философов ХХ столетия широко исследовалась взаимосвязь власти, войны и любви. Дэни где Ружмон выдвигает гипотезу о параллельной эволюции в Западном обществе военного и любовного: «Любое изменение в политике и военной науке ведет к изменениям в области любовных отношений, стратегий искушения и владения, и наоборот, изменения в концепциях любви ведут к движениям в сфере военного. Параллелизм возникает в силу того, что логика войны и любви похожа, ее амплитуда  направлена от желания через страсть – к смерти» [1, с. 266]. Ж.-П. Сартр подходит к вопросу шире: за силовыми действиями в любви кроется глубокое экзистенциальное стремление возобновления своего собственного бытия [2, с. 380]. Любящий создает проект ради возвеличивания себя через присвоение свободы любимого. Проект под названием объективация. Однако так как получить власть над свободой другого онтологически невозможно, то и любовный проект является сущностно трагическим, то есть принципиально нереализируемым.

Современная геополитическая ситуация, возникшая в 2014 г. между двумя родственными государствами – Украиной и Российской Федерацией – в полном объеме демонстрирует всю противоречивость интерсубъективных отношений. Мы исторически связаны, мы привыкли уважать и любить друг друга. Однако любовь как экзистенциальная ситуация обнаруживает себя не только в единении – это постоянная напряженная эмоциональная борьба, которая в нашем случае переросла в вооруженное противостояние. Россия в отношении нашей страны проводит политику объективации как актуализации претензий собственной братской любви. Однако и Киев, и Москва ценят свободу и не терпят унижения.

Нас объединяют экономические и социокультурные связи, разрыв которых может привести к грандиозной цивилизационной катастрофе. Объективация – бездна, преодоление которой в течение исторического развития человечества порождало многочисленные кровавые войны и бесконечные социально-политические конфликты. Именно объективация как принуждение, как актуализация необузданного желания владения, является «корнем Зла» в ситуации и Со-бытии власти любви. И следует помнить о том, что платой за разрешение конфликта будет не захват свободы любимого, а отчуждение свободы любящего и в результате – обязательная потеря самой любви.

Литература

1. Ружмон Д. Искусство любить и искусство воевать // Коллеж социологии /сост. Д. Олье, пер. с фр., редактор В. Ю. Быстрова. СПб.: Наука, 2004. С. 266.
2. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии / пер. с фр., предисл., примеч. В. И. Колядко. М.: Республика, 2000. С. 380.
3. Шеллер М. Ordo amoris // Шеллер М. Избранные произведения / Пер с нем. А.В.Денежкина, А.Н. Малинкина, А.Ф. Филлипова. M.: Гнозис, 1994. С. 372.

Крымец Л.В.,к.ф.н., в.н.с. Гуманитарного института Национального университета обороны Украины (Киев, Украина)

E-mail: Karnall@mail.ru