Как известно, Гегель не создал отдельного спекулятивного учения о времени. Несколько страниц в «Философии природы», посвященных этому вопросу, дают скорее массу материала для размышления, нежели целостную картину, а учитывая то обстоятельство, что с трудами Хайдеггера феномен времени стал одним из ключевых в западной метафизике, интерес к его диалектической интерпретации вряд ли может быть признан прикладным. Тем более что с представленной Гегелем весьма фрагментарной картиной связан и ряд недоразумений: в советскую философию учение о пространстве и времени перекочевало, потеряв свою спекулятивную силу, будучи ориентированным сугубо на научную картину мира и соответствующее понимание, а Хайдеггер утверждает, что расхожее истолкование времени своими корнями уходит в гегелевское прочтение этого феномена [1]. И первое, и второе не вполне правомерно, если иметь в виду хотя бы тот факт, что время, по Гегелю, есть диалектически более высокая ступень в сравнении с пространством, снятие системного противоречия пространственности.

Именно некоторая неопределенность в формулировках и является основной причиной недооценки онто-гносеологической важности времени, а предварительная классификация различных феноменов по степени причастности времени может открыть совершенно иное его измерение.

Если время и пространство не рядоположены, то отдельные звенья классификации просматриваются с самого начала. Гегель не высказывается об этом определенно, но из его соображений можно сделать вполне ясный вывод о том, что вещи неорганической и органической природы существуют в различных измерениях: первые в пространстве, а вторые – в пространстве и времени.

Если исходить из его утверждения, что «то, что не существует во времени, является тем, в чем не совершаются процессы» [2], то вывод этот напрашивается сам по себе. Здесь необходимо учитывать, что химические процессы в неорганической природе суть внешние изменения, не сказывающиеся на внутреннем состоянии и качестве вещи. Длительность, присущая вещам неорганического характера, является скорее их вневременностью. В связи с этим время интерпретируется Гегелем как становление конечных вещей. Органическое находится на более высокой ступени организации главным образом потому, что в нем протекают процессы во времени, однако органическое еще не окончательно порвало с пространством: время есть снятие пространства, и как таковое снятие имеет пространство в качестве включенного в себя момента. В органическом мире время представлено еще в «грязном», смешанном с пространством виде. В связи с этим определение Гегелем времени как становления конечных вещей вряд ли можно признать удовлетворительным.

Ответ на вопрос, что есть время, может быть дан, если рассматривать время в чистом виде, что не было сделано Гегелем, но чему может послужить следующая его мысль: «мы должны различать между тем, что представляет собой процесс в целом, и тем, что представляет собой лишь некий момент процесса» [2]. Как известно, этим процессом является сам дух, вечно процессуальный и никогда не теряющий себя в своих моментах.

Различие между «нечистым» временем органического мира и «чистым» временем духа неоспоримо, насколько неоспоримо различие между физической и духовной реальностью, но в то же время граница между ними весьма неопределенна. Однако есть одно важное отличие. Время, свободное от пространства, в «чистом» виде, есть, и это уже наше определение, всеобщее становление, ретроспективно фиксируемое как история. История, как известно, есть как у природы, например, в виде истории эволюции видов, так и у человечества со времени его возникновения. Историческим процесс может быть в том случае, если он является, если можно так выразиться, всеобщим становлением. История есть история всеобщих преобразований вне зависимости от того, историей чего она является. А различие между природными и духовными историческими процессами в том, что в первом случае история является безличной, анонимной, а во втором, наоборот, она закольцована на конкретных исторических персонажах. История человечества в действительности является историей сравнительно немногих людей, в то время как само человечество остается где-то на периферии в положении наблюдателя. В природе процесс никогда, ни на мгновение и ни при каких обстоятельствах не равен ни одному конечному сущему, хотя и совершается с ним и через него – в этом системное несоответствие природных вещей своему так называемому понятию, между тем человек, активизируя свой духовный потенциал, всегда уже имеет возможность в каждом своем моменте стать процессом и войти в историю.

По нашему мнению, время есть способ существования духа. Обозначенный Гегелем как «надвременной», он кажет себя таковым лишь в отношении предварительного, «рабочего», определения времени как становления конечных вещей, данного Гегелем. Дух над временем в той мере, в какой он не является пространственно-временным, каково все конечное сущее. Напротив, человеческий дух положен во времени в качестве внутреннего, и человек в той мере, в какой он в своем моменте способен реализоваться как процесс, воплощается во времени: он становится свое-временен. В напряженности движения со временем, попадании в свое время размыкается длительность как процессуальность духа. В этом смысле человек может быть со-временен: воплотившись во времени, присвоив ему свое имя, человек отождествляет себя с ним.

ЛИТЕРАТУРА

1. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Изд-во Ad Marginem, 1997. – 452 с.
2. Гегель Г. Энциклопедия философских наук. М.: Мысль, 1975. – 696 с.

Гурьянов А.С., к.ф.н. (Казань)