Уважаемые коллеги!

Обращение к предстоящему VI Российскому философскому конгрессу в этом выпуске журнала еще может так или иначе повлиять на его подготовку и проведение (следующий номер выйдет ровно к его началу). И такой возможностью хотелось бы воспользоваться, учитывая важность момента. А то, что событие предстоит нерядовое, просматривается уже из поступающих заявок: и по количеству участников (около 2000), и по их представительности, и по тематике заявленных выступлений[1] конгресс обещает стать интересным. Но станет ли он действительно результативным, значимым шагом вперед  по отношению к предыдущим – вовсе не очевидно. Лично у меня на этот счет есть определенные сомнения. И дело не только в том, что за постсоветский период, обретя реальную свободу в выражении любомудрия, российские философы не смогли воспользоваться ею так же, как не может выходящий из болезненного состояния организм (да еще без поддержки тех, кому это надлежит делать) показать хорошие результаты в спортивных состязаниях. Главная причина моих сомнений, пожалуй, в другом: в неустроенности нашей социально-экономической и политической реальности, в непозволительно низком уровне и недостойном качестве жизни абсолютного большинства, правильнее сказать не граждан, а жителей (населения) нашей страны.

Но какое отношение это имеет к философии? Да самое непосредственное! Неужто мы станем спорить, что философия не только отражает существующее положение вещей, но и сама в известной степени является продуктом, результатом общественных отношений и конкретного положения дел в том или ином обществе?! Не это ли в разные эпохи и у разных народов придает ей всегда те неповторимые черты и отличие, на основании чего мы и говорим о немецкой, французской, китайской, русской и т.п. философии? А если это так, то какие у нас основания полагать, что в то время как российские университеты по вполне понятным причинам остаются далеко «за бортом» всевозможных мировых рейтингов, российская философская мысль, которая в университетах, прежде всего и концентрируется, уйдет вперед намного дальше, чем (оставим в стороне эпитеты) отечественное образование и наука в целом?

И все-таки,  задачи, стоящие перед философией, и ее ответственность за их решение нисколько не снимаются. Более того, именно философия только и может, во всяком случае, обязана анализировать проблемы всесторонне, системно, доискиваясь глубинных оснований их обострения. Вот почему на предстоящем Российском философском конгрессе хотелось бы услышать не столько рассуждения о неудовлетворительном положении дел в той ли иной сфере нашей жизни, конструктивных особенностях или степени эффективности власти, а то и вовсе нечто относительно конкретных выборов, сопровождавшихся волной митингов, – на это во многом ответят социологи, опираясь на конкретные исследования, и политологи, анализирующие конкретный расклад политических сил. Для нас же, коль скоро речь о событии российского масштаба, помимо рассмотрения вечных философских проблем, которые на конгрессе, конечно же, удостоятся должного внимания, особый интерес будет представлять и наша реальность, причем в первую очередь, через призму ее уклада, тенденций и перспектив развития. Ну, а итоги выборов для философа – это лишь возможность более точно поставить диагноз, иными словами, лакмусовая бумажка, отражение того, что есть на самом деле. В конечном счете, это еще и хорошая возможность сверить свои теоретические конструкции с реальностью, ибо, как гласит восточная мудрость, «тучи приходят и уходят, а небо остается». Так что же остается в сухом остатке от прошедших парламентских и президентских выборов в России?

Очевидность того факта, что отсутствие среднего класса и, как следствие, неразвитость гражданского общества и демократических институтов (только и способных осуществлять действенный контроль над властью), вкупе с перекошенной в сторону президентской власти Конституцией, и, разумеется, с заинтересованностью власти предержащей в сохранении статус-кво являются главными препятствиями на пути реального разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную. Именно здесь корень, если не всех, то основных, ключевых проблем, ибо такой властный конгломерат с необходимостью становится по существу трижды усиленным и по сути бесконтрольным «Левиафаном». И тогда вполне понятно, что фактически сросшаяся в одно трудноразделимое целое, а потому непрошибаемая и безнаказанная власть делает и будет делать все, чтобы как можно дольше оставаться в своем качестве, дабы «начатое довести до конца…», оставляя, однако, открытым вопрос: что именно и до какого конца она собирается довести. Разумеется, что устроенная таким образом власть относительно легко ставит себе на службу не только должные быть независимыми от нее средства массовой информации, но и бизнес, который также непременно должен быть отделен от власти. Обеспечить равенство и защиту прав, торжество закона и справедливость в такой ситуации практически невозможно, ибо так устроена система, что более благодатной почвы для расцвета коррупции, засилья и вседозволенности чиновников, произвола силовых и иных властных структур, причем на всех без исключения этажах власти просто не сыскать. Вот и цветут они пышным цветом, когда любая борьба с ними, инициированная сверху, превращается в фарс, напоминающий барона Мюнхгаузена, который пытался вытащить себя за волосы из болота. Но любой школьник, знакомый с основами физики, знает, что за счет только лишь внутренних сил невозможно изменить положение центра масс системы. Отсюда любые комиссии, кампании, «крестовые походы», суровые меры и иные «благородные порывы» высоких инстанций и отдельных чиновников во имя исправления ситуации вкупе с «кавалерийскими атаками» на публично бичуемые уродливые явления нашей жизни, только укрепляют их, усиливают их иммунитет и приспособляемость. 

Разумеется, и в этой, и в любой другой ситуации требование честных выборов – дело справедливое, благородное и абсолютно необходимое. Но, с философской точки зрения, не менее важно и то, какой расклад был бы в итоге при безусловном соблюдении этого требования? В нашем случае (применительно к современной России и недавно состоявшимся выборам) принципиально ничего не изменилось бы, ибо подавляющая часть населения страны живет в условиях подданнической политической культуры, существенные черты которой – это «пассивное отношение к политике, ограниченная форма знания о политической системе и участия в ней»[2]. Такой тип политической культуры именуется «культурой подчинения», поскольку «среди населения преобладают позиции подчинения политическим решениям властей»[3]. И все-таки, не это главное. Суть же в том, что в России гражданское общество в зачаточном состоянии (карликовое), и пока оно будет неразвито, пока абсолютное большинство жителей страны не трансформируется из подданных в полноценных граждан, власть будет обещать населению все, что угодно, лишь бы делать все, что ей угодно. Что до истории и современности, то в них подотчетная по существу лишь самой себе власть всегда найдет любые аргументы, в которых будет нуждаться для защиты любой точки зрения и, разумеется, доказательства своей правоты и непогрешимости. Рецептов исправления ситуации может быть много, но, несомненно, одно – без формирования превалирующего среди других слоев населения среднего класса и построения гражданского общества с реальным разделением властей и безусловным соблюдением равенства всех перед законом, любые попытки изменить положение вещей обречены на провал. Не согласны, можете высказаться на страницах нашего журнала причем, и не дожидаясь предстоящего конгресса, тем более, что одно другого не исключает.

       А кроме того я думаю, что

      в России должно быть гражданское общество!