В очень редком формате рецензии не на книгу, а на статью, один из членов нашего РФО изображает своего оппонента –  Д.И. Дубровского – неким яростным апологетом лжи  и обусловленных этим прямо или косвенно следствий дискредитации  проектов со-вершенствования жизни (с.158), отрицания принципа разумной справедливости (с. 155) и пользы философии (с.158). Всё это не соответствует действительности. Кроме субъективизма, для статьи А.Г. Мясникова характерна неуместная ирония, тон превосходства и стремление  возвыситься над оппонентом. 
В науке никак нельзя уйти от этики. И вот вопрос: зачем в научной статье А.Г.Мясников называет полностью фамилию, имя и отчество критикуемого автора, знает и для чего сообщает нам и без него хорошо известную вещь о том, что его оппонент – крупный современный философ? Но при этом он  не знает содержания его монографической работы по теме полемики. В книге «Обман. Философско-психо¬логи¬ческий анализ» (М., 1994), с которой критик, к сожалению, не знаком, Д.И. Дубровский показывает, что в целом обман выступает как способ консервации негативных сторон бытия. Поэтому гуманизация общества невозможна без изучения многоликих форм обмана, способов его разоблачения и сужения сферы его действия. Д.И. Дубровский в высшей степени озабочен растущим на планете валом обмана. Это то и побудило его написать свою книгу. Наряду с осуждением корыстных форм обмана в книге показано, что в силу противоречивости жизни имеется нравственно оправданный вид обмана. Обоснованию этого тезиса посвящена и критикуемая А.Г. Мясниковым статья. Кроме Д.И. Дубровского вопрос о добродетельном обмане был глубоко изучен проф. Ф.А. Селивановым и изложен им в книге «Ошибки. Заблуждения. Поведение» (Томск, 1987). Она тоже, видимо, не знакома критику, иначе бы это проявилось у автора докторской диссертации по теме лжи.
Я приведу доводы в пользу допустимости добродетельного обмана из хорошо знакомой мне медицинской и педагогической практики. В программе преподаваемой нами дисциплины «Биоэтика» имеется тема «Добродетельный обман в клинической практике: условие и границы». Условие его – ситуация крайней необходимости, когда нет другого средства свершить доброе дело и решить проблему. Граница допустимости такого обмана – решение проблемы. Если больной испытывает панику, то сообщать ему диагноз опасного заболевания нельзя, это может его окончательно убить. И такое случалось. Рекомендуемый А.Г. Мясниковым вслед за Кантом приём «отказ от общения», т.е. уклонения от ответа, здесь не приемлем. В этом случае благонамеренная ложь – единственное психологическое средство помощи больному. Но такая ложь имеет границы и должна сменяться правдой. Нельзя до конца скрывать от тяжелобольного или умирающего человека диагноз. Подготовив пациента психологически, используя и специальную психоло-гическую службу, врач должен сообщить ему правду. Она нужна ему для мобилизации всех его сил на борьбу с болезнью, если последняя излечима, или же для завершения его земных дел и подготовки к достойной смерти, если болезнь неизлечима. Сегодня фрагментарно описанные сюжеты – повседневная клиническая практика вопреки Канту и Мясникову, и хорошо бы теоретикам этики с ней как-то считаться. 
Пример из педпрактики. Ученик-флегматик обладает нужными знаниями, но, не укладываясь во время и получая двойки за тестирование, впадает в депрессию. Учитель тайно завышает результаты, а на дополнительных занятиях учит его быстрее выполнять задания. В итоге воодушевлённый воспитанник уже без завышения показывает хорошие результаты. Ещё пример. Студент получает на экзамене неуд. Бабушке, страдающей серьёзным сердечным заболеванием и находящейся в другом городе, по телефону отвечает, что получил хорошо. Чувствуя ответственность за свою благую ложь, интенсивно занимается и успешно пересдаёт экзамен. Во всех трёх случаях долг человеколюбия выше долга правдивости. Высшая ценность цивилизации – жизнь человека. Любовь, красота, справедливость, правда и иные ценности тоже важны, но они служат суперценности – жизни людей.
Все эти вопросы с использованием работ Д.И. Дубровского, Ф.А. Селиванова и др. изложены нами в изданных в центральном издательстве учебнике для студентов и пособии для аспирантов (Г.И. Царегородцев, Г.Х.Шингаров, Н.И.Губанов. Философия. Изд-е 3-е. М., 2009, гл.13; Они же. История и философия науки. М., 2008, гл. 4). Но эти работы тоже, видимо, не известны А.Г. Мясникову, иначе он бы не мог не принять участия в обсуждении условия и границ добродетельного обмана. Не может специалист по этике уклониться от ответа на вопрос: допустим ли обман в условиях крайней необходимости или нет? В настоящее время наряду с другими приняты следующие принципы научной этики: «Не выступать и не делать публикаций в той области, в которой не располагаешь всей полнотой информации», «давать адекватную… оценку работ своих коллег», «быть скромным и уважать своих оппонентов» (Царегородцев Г.И., Шингаров Г.Х., Губанов Н.И. История и философия науки. М., 2008. С. 159). Думается, что статья А.Г. Мясникова не совсем соответствует этим принципам.
Речь шла о таком виде добродетельного обмана, при котором благо совершается ради объекта обмана. Но существует и другой вид – когда обман совершается ради блага не объекта обмана, а других лиц. Это – обман врага-агрессора. Если он совершается ради сохранения жизни других людей и грозит гибелью самому субъекту обмана, то это –  героизм как высшее проявление нравственности. К такому виду обмана относятся действия Ивана Сусанина, советских партизан и  разведчиков в тылу врага. В художественном воплощении – это действия Штирлица. Сюда же относится и пример с директором атомной электростанции, захваченной террористами. Если он герой, то он обманет террористов, жертвуя собой, если же он слабый человек, то даст им сведения, как взорвать станцию. То же самое – партизан у фашистов, требующих указать путь к партизанской базе. У А.Г. Мясникова второй вариант является нравственным, отвечающим долгу правдивости. Таким образом, абсолютизация принципа Канта приводит к предательству интересов своего социума.