(Ответ А.Г. Мясникову)

В № 4  Вестника РФО за 2010 г. была помещена  публикация А.Г. Мясникова с длинным названием: «О мнимой народной мудрости «Не обманешь – не проживешь». Критический отзыв на статью Д.И. Дубровского «Проблема добродетельного обмана. Кант и современность» (Вопросы философии, № 2, 2010)». От этой публикации на меня густо повеяло давним, но незабытым для бывших советских философов, духом «идеологической проработки», обвинения в «антинародной позиции», в намерении «дискредитировать любые проекты совершенствования общественной жизни» (с. 158). И всё это в сочетании с крайне низким интеллектуальным уровнем содержания статьи.
Я сначала не собирался отвечать, но потом, посмотрев, кто такой А.Г. Мясников, передумал. Ведь он не просто любитель фило-софской словесности, а доктор философских наук, профессор, наставляет в Пензенском государственном педагогическом университете молодежь, руководит, наверное, кафедрой, является ко всему Председателем Пензенского отделения РФО. Образ мыслей такого деятеля заслуживает внимания.
Напомню, что в секторе этики Института философии прошла основательная дискуссия, посвященная проблеме обмана. В центре внимания стояла знаменитая статья Канта «О мнимом праве лгать из человеколюбия», в которой категорически отрицалась правомерность обмана в любых ситуациях. Большинство участников дискуссии довольно резко критиковали концепцию Канта, подчеркивали свойственные ей теоретические противоречия и несоответствия нравственной практике. С такой позиции выступали А.Г. Апресян, Т.И. Ойзерман, Б.Г. Капустин, А.П. Скрипник, А.В. Прокофьев, В.В. Васильев, Э.Ю. Соловьев, О.В. Артемьева, в том числе и я. Материалам дискуссии был целиком посвяшен № 5 журнала «Логос» за 2008 год. В моей статье, вызвавшей столь бурную реакцию А.Г. Мясникова, подробно рассматривались результаты указанной дискуссии и были приведены дополнительные аргументы против концепции Канта.
Однако для моего критика эти аргументы (и доводы указанных выше авторов)  просто не существуют. Вот как профессор и доктор философских наук А.Г. Мясников критикует мои теоретические положения: «Автор пытается доказать, что кантовская теория морального долга не может быть реализована живыми людьми в России и им самим (!). На современном лексиконе Кант мог бы ответить «это ваши проблемы» (с. 155).
Манера критики профессора А.Г. Мясникова говорит сама за себя: передержки, ёрничание, удивительно низкий уровень суждений. И высокий пафос борца за правду. «Более двухсот лет – пишет А.Г. Мясников – Кант пугает человечество своим ригоризмом, категоричностью и какой-то немецкой упёртостью, а, главное, что многие философы до сих пор этого побаиваются» (с. 154). К тем, кто «побаивается», А.Г. Мясников в первую очередь относит, конечно, меня (там же). Позиция Канта «вполне справедливо пугает профессора Дубровского и его сторонников» (с. 157). «Противники Канта под предводительством (!) профессора Дубровского дружно поднимают знамя «экзистенциального смысла» этики и жизни вообще. От имени этого «смысла» они воспевают «человеколюбие» как высшую норму жизни,…» (с. 154-155). И далее – внимание! – вывод: «…а, следовательно (!), принцип разумной справедливости оказывается не нужным и даже опасным для нынешних этиков, политиков и иных прагматиков» (с.155). Оригинальная логика у профессора, не правда ли?  Такие перлы мысли – почти в каждом абзаце.
То ли не понимая, о чем идет речь, то ли намеренно переиначивая  суждения оппонента, А.Г. Мясников приписывает мне всевозможные нелепости и идейные грехи, нарушая тем самым элементарные нормы научной этики. Вот вам и борец за правду!
В одном случаях могу уверенно сказать, что наш доктор философских наук и профессор явно не понимает смысла категорий онтологического, гносеологического, аксиологического и праксеологического в этике. Посмотрите, как он толкует и применяет эти фундаментальные философские категории на стр. 155-156 при рассмотрении приведенного мной возможного случая добродетельного обмана.   
А.Г. Мясников говорит, что для оправдания добродетельного обмана я «вынужден» приводить «хитроумные, почти дьявольские примеры» (с. 155). Речь же шла у меня об одной мыслимой ситуации, в которых говорить правду, значит совершать предательство, обрекать на гибель тысячи ни в чем не повинных людей. Множество подобных ситуаций знакомо каждому. (Как быть, например, в условной ситуации «Штирлиц – Мюллер». Первый обязан говорить второму правду и только правду?).
Пересказав положение о распространенности во все времена доб-родетельного обмана, А.Г. Мясников сразу заключает: «Итак, в защиту предложенного тезиса Дубровский дает, во-первых, цитату из стихотворения Пушкина и, во-вторых, ссылку на главу из своей книги об обмане, которой, к сожалению, нет в интернете. На то воля автора» (с. 156). Это – неправда, в статье приводится подробная аргументация. То, что мой критик ее «не заметил», ясно свидетельствует о его недобросовестности. Кроме того, элементарная научная добросовестность обязывала его  познакомиться со специальной главой, посвященной теме добродетельного обмана в моей книге «Обман. Философско-психологический анализ» (М.: РЭЙ, 1994). Эта книга в дополненном виде переиздана довольно большим тиражом в 2010 году и выставлена в интернете на нескольких сайтах (в том числе и не по моей воле).
Вместо четких контраргументов А.Г. Мясников предпочитает «сильные» слова, «уничтожающие» оппонента, так сказать, на корню. Он прямо заявляет, что не только по вопросам добродетельного обмана, но и по вопросам самообмана «профессор Дубровский заводит нас в тупик» (с.156), что «автор попадает в очередной тупик», «вынужден оправдываться» (с. 157) и т.д. После этого он с пафосом восклицает: «Так что же может предложить философ своим современникам – следовать и укреплять фундаментальную установку на «правду» и тем самым способствовать совершенствованию человека и общества, или по прежнему уподобляться животным и искать спасительной защиты в притворстве, различных хитростях и надеяться, что тебя не заметят и не съедят раньше времени» (с. 157). И еще один выразительный пас-саж: «У автора есть общее пожелание человечеству стать лучше, но он не знает «как» этого достичь, что нужно сделать для этого. А применительно к нашей проблеме обмана получается, что он не знает – лгать или не лгать ради лучшего будущего. А ведь наши современники ждут от ученых мужей компетентных и ответственных решений. В чем тогда польза философии – скажут российские налогоплательщики и правители, – если эти ученые не могут дать ясных и обоснованных ответов…» (с. 158. Курсив авт.).
А вот А.Г. Мясников знает «как этого достичь, что нужно сде-лать для этого»; он дает ответ «налогоплательщикам» и «правителям». У него есть средство решения противоречий нашей цивилизации – гордый, возвышающий его нал всеми нами лозунг «Не обманывай ни в коем случае ни в чем никого и никогда!» И сам он, конечно, неукоснительно следует этому лозунгу. Или это лозунг для других, а не для себя?  Не лицемерит ли наш критик и правдоборец?  Вот интересно было бы поговорить с близко знающими его людьми. Как часто наши наставники учат нас тому, чему не могли и не собирались научить себя! Сколько видели мы таких правдоборцев и правдорубов! Невольно приходят на ум стихи Генриха Гейне:
                             Я знаю мелодию, знаю слова,
                             Я авторов знаю отлично.
                            Они тайком тянули вино,                                                                        
                            проповедуя воду публично.
Мой ответ А.Г. Мясникову вызан, конечно, не тем, что я должен был «защитить честь мундира», поскольку критик, как говорится, разделал меня под орех. И не тем, что статья доктора философских наук и профессора А.Г. Мясникова отличается примитивизмом тол-кования проблемы обмана, в чем-то даже философской малограмотностью. Ради того, чтобы показать это, вряд ли стоило писать статью – слишком много у нас расплодилось докторов и профессоров крайне низкого интеллектуального уровня, далеких от подлинного философского профессионализма (но зато нередко весьма амбициозных). И дело даже не в том в том, что абсолютистскую позицию Канта пытаются отстаивать некоторые весьма уважаемые философы, которые выдвигают интересные аргументы, заслуживающие серьезного обсуждения (это нашло отражение и в дискуссии и в моей статье).
Главное  состоит в том, что А.Г. Мясников и многие близкие ему по духу замазывают реальные социальные противоречия, мучительные проблемы, связанные с феноменом обмана. Их абстрактные лозунги и заклинания оторваны от жизни. Они игнорируют то фундаментальное обстоятельство, что обман всегда был и остается неустранимым фактором социальной самоорганизации. Проведите мысленный эксперимент, представьте себе, что вдруг все субъекты (индивидуальные, институциональные и др.) перестали обманывать друг друга. Что произойдет в обществе, в его экономической, политической жизни? Чтобы бороться с обманом, надо изучать и понимать его природу, его сложные и противоречивые социальные проявления. Наши же оппоненты ви-тают как бы в горних высях абсолютных принципов – там ведь всё  красиво, проще и легче. Не надо напряженно размышлять, стремиться понять, что же на самом деле происходит в реальности. Достаточно повторять, что обманывать нельзя, обманывать – плохо, и чувствовать себя на должности блюстителя нравственности. Ну, а люди в такой роли, понятно, это самые значительные, самые высокопоставленные фигуры, наполненные до краев  самоуважением. Они  делают вид, что своими благочестивыми фразами могут что-то изменить в этом мире к лучшему. Типичный случай философского самообмана! Или – того хуже – философского лицемерия! Нам же они заявляют, что мы подрываем мораль.        
На самом деле всё обстоит наоборот. Мы пытаемся исследовать и понять реальные, повсеместные явления социальной жизни и нрав-ственной практики, а это необходимое условие укрепления морали, борьбы с теми, о которых так ярко сказал Генрих Гейне. Мы выступаем против упрощенных теоретических толкований морального долга и моральных обязанностей, основанных на абстрактном принципе абсолютизма, в лоне которого слишком уж часто вьют себе уютные гнезда наглый социальный обман, подлость и фарисейство.