В одном из своих самых знаменитых эссе, «Поколение на повороте», Лидия Гинзбург вспоминала, с какой радостью она подростком встретила известия о Февральской революции и как, надев красный бант, влилась в торжествовавшую на одесских улицах толпу. Гинзбург выделила три основных меха­низма, заставлявших интеллигенцию той поры поддержать коммунистическую революцию: 1) «прирожденная традиция русской революции», 2) «же­лание жить и действовать со всеми его сознательными и бессознательными уловками», 3) «чувство конца старого и необратимого наступления нового, ни на что прежнее не похожего мира» (Гинзбург 2002: 281—282). Эти механизмы продолжали действовать и после того, как изменилась «психоло­гическая карта» окружающей действительности, вынудив людей ее поколения и социального слоя искать «точку совместимости» с новым режимом даже тогда, когда он начал необратимо переламывать их собственные судьбы.