В статье рассматривается, как работает аристотелевская парадигма причастности у Григория Нисского и у Григория Паламы. Григорий Нисский использует эту парадигму при развитии своего учения о человеческой природе как монаде в трактате «К Авлавию» и, как показывается в статье, опирается в этом отношении на «Исагогу» Порфирия. Этот извод аристотелевской парадигмы причастности, наличествующий у Порфирия и Григория Нисского, включает в себя, во-первых, дискурс причастности ипостасей к собственной сущности и, во-вторых, дискурс разделенности причаствующего при неразделимости причаствуемого. Григорий Палама, приводя свои аргументы о непричаствуемости божественной сущности, также использует аристотелевскую парадигму причастности и, как предполагается в статье, заимствует ее у Григория Нисского. При этом Палама, в рамках одного из выдвигаемых аргументов, трансформирует дискурс разделенности причаствующего при неразделимости причаствуемого и связывает категорию разделенности с самой ситуацией причастности, так что разделимым оказывается причаствуемое. Это позволяет ему утверждать, что причаствуемым в Боге являются энергии, а не сущность.

В статье прослеживается, как тема иерархии причаствующих, заданная Дионисием Ареопагитом на основе неоплатонической тетрады Благо, Бытие, Жизнь, Ум, и, как предполагается, учения об иерархии природного сущего у Григория Нисского, получила развитие в доктринах Максима Исповедника, Иоанна Дамаскина. Различаются три философские парадигмы причастности к сущности в патристике и тематика иерархии сущего рассматривается в контексте этих парадигм. Прослеживается тема неоплатонической тетрады у Максима Исповедника. В связи с этим анализируется развиваемая Максимом тема иерархии природных способностей тварных существ, в соответствии с которыми каждое тварное сущее причаствует Богу. Рассматривается вопрос о том, что есть причаствуемое в отношении этих причаствующих способностей, согласно Максиму. Рассматривается учение об иерархии причаствующих у Иоанна Дамаскина. Указывается как на зависимость Дамаскина от Дионисия в этом отношении, так и на некоторые отличия в плане структуры и звеньев иерархии причаствующего у Дамаскина в сравнении с соответствующими иерархиями у Дионисия и Максима, и предполагаются некоторые причины этого.