Когда я думаю о том, какие книги я могла читать в те самые минуты, что родители дежурили у телевизора, ожидая экстренных выпусков новостей о расстреле Белого дома — литературный антрополог во мне моментально загорается идеей увлекательнейшего исследования: историей детского чтения в ранее постсоветское время. |