Нет ничего особенного в этой фразе — кроме того, разве, что она не совсем обычно звучит в устах профессионального военного, в устах солдата: солдат знает увлекающую силу примера. Еще неожиданнее эта фраза — в устах человека, воспитанного комсомолом и партией: один из основных принципов этого воспитания — стремление заставить человека повторять определенные клише, следовать отлитой раз и навсегда форме, типу отношений — и отношения к перманентной подмене понятия, к перманентному лицемерию и ловкому искусству этого лицемерия не замечать, что в конечном счете вполне естественно, ибо ничего не меняет в существе дела.

Увесистый том в 890 страниц, непривычно состоящий из двух-трехстраничных рассказов: так не бывает, так не делают книжки — уж если сборник миниатюр, то и сам он должен быть невелик, чтобы легче было «распробовать» каждую из составных. Но это — совсем особый сборник, его не берешь в руки, как любую другую книжку, и писать рецензию на него — испытываешь неловкость, почти вину. «Колымские рассказы» Варлама Шаламова кажется нечестным рассматривать с точки зрения литературного приема

Артур Кестлер —  английский  писатель венгерского происхождения. Подобно множеству европейских интеллигентов в 30-х годах, он видел в советском эксперименте единственную надежду мира. И в 1931 году он вступил в компартию. Однако после того, как он побывал в Советском Союзе, Кестлер вышел из партии. Ему оказалось довольно недолгого пребывания в СССР. В тот самый период, когда «московские чистки» достигли апогея, Кестлер понял, что социализм — отнюдь не лекарство от всех бед человечества, но скорее новая болезнь, столь же страшная, как и фашизм, — страшнее даже, ибо фашизм и нацизм действуют открыто и отнюдь не обладают тем обаянием, какое присуще социалистической и коммунистической демагогии...