Мы собираемся обсудить феминистскую критику как требование «ненасильственного» (в широком смысле) письма, но также будем говорить про имманентность самого языка, в глубине которого сокрыто насилие. Здесь есть конфликт.
Написанная в самом «засилье застойного застолья» (1983–1986)проза Виктора Лапицкого мучительно ищет свой предмет. В «реальности-реальности» писатель, по видимости, сидит перед телевизором, пишет и слизывает, как молоко, каплю чернил, появляющуюся на стержне расписанной шариковой ручки, — или, точнее, вместо молока. Предмета нет, садистическое желание во что бы то ни стало его найти преображает его мир в мир, полный «предметов».
