В статье обсуждается проза Сергея Лебедева и Николая Кононова, которые обращаются к темам государственного террора и насилия. Они учитывают опыт европейской культуры памяти, конституированной после холокоста фигурой жертвы, и склонны интерпретировать трагические события советского прошлого, используя понятия и теоретические фреймы memory и trauma studies. 

В центре статьи — представления неопочвеннической (или деревенской/традиционалистской) прозы «долгих 1970-х» о взаимоотношениях человека и животного. Будучи по большей части выходцами из крестьянской среды, писателинеопочвенники (В. Астафьев, В. Солоухин, В. Белов, С. Залыгин) критически относились к современной цивилизации и технико-экономическому прогрессу, последовательно уничтожавшим природный мир. С их точки зрения, гармоничные отношения между человеком и животным существовали в традиционной крестьянской культуре, ныне разрушаемой процессами урбанизации и индустриального развития. 

В статье рассмотрена трактовка режиссером Николаем Бурляевым сюжета «смерти поэта» в фильме «Лермонтов» (1986) и «Дневнике кинорежиссера». Мотивы масонского заговора против русской классики, циркулировавшие в национально-консервативной среде, открывают аффективные основания конспирологических построений и позволяют взглянуть на позднесоветских националистов как на «эмоциональное сообщество» (Б. Розенвейн). Бурляев воспринял критику своего фильма о «подлинных» причинах смерти Лермонтова как очередное доказательство деятельности тайных масонских структур и попытался описать собственную позицию в терминах открытого сопротивления скрытому врагу. Попытка публичного разоблачения Бурляевым механизмов заговора позволяет понять, как в ситуации общественно-политических перемен травматичные эмоции ущемленности и ресентимента работали в качестве «инструмента социабельности», создавая патриотическому сообществу нонконформистскую репутацию и превращаясь в важный источник политического действия.