Чем ближе к телу и «обычней» предмет исследования, тем сложнее к нему подобраться ученому. Задачи, которые ставят перед собой культурологи и историки, пытаясь реконструировать неотъемлемую часть культурного и исторического процесса — телесность, — до сих пор понятны не всем, неочевидны. Для научного наблюдения необходима некоторая дистанция между субъектом и объектом, обеспечивающая наиболее объемное его восприятие. Как же в таком случае изучать телесность в целом и части тела в частности, не прибегая при этом к эксгумации прошлого и анатомированию или, боже упаси, его собственному расчленению? И зачем вообще это нужно?