Исследователи жизнеописаний времен Первой мировой войны обычно обращаются к тем текстам, которые начали появляться не сразу после войны, а ближе к концу 1920-х годов, кроме того, многие автобиографии были опубликованы десятилетие или более спустя после окончания военных действий. В связи с этим Бернард Бергонци предполагал, что такие писатели, как Роберт Грейвз и Эдмунд Бланден, были способны «проследить общие закономерности в травматических событиях» войны лишь годы спустя4. Такой подход к изучению автобиографий требует исследования не только самих явлений, но и их воздействия на личность, воздействия, силу которого можно оценить лишь ретроспективно. Сэмюэл Хайнс, анализировавший прозаические сочинения участников войны, в том числе и романы, отмечает, что их доля на фоне поэтических сочинений относительно мала, причем по вполне прагматическим причинам: «.в окопах не так уж много возможностей сочинять обширные отчеты о войне»5. Еще одно препятствие заключалось в том, что лишь с большим трудом можно было создавать пространное повествование, опирающееся на события, которые происходят в данный момент и чьи контуры и с личной и с политической точек зрения еще не вполне определены. Однако, согласно Хайнсу, среди этих текстов все же возможно выделить особый тип жизнеописания, сформировавшийся в военное время и ставший наиболее распространенным |
