Топологическая рефлексия может стать контраверзой всему XX веку. Что приятно, это говорит о новизне, новаторстве автора, и в то же время книга очень традиционалистская. Вспомните слова Александра Кожева в «Идеи смерти в философии Гегеля», когда он пишет о том, что есть два сценария в истолковании человека: первый – античный, топологический, второй – христианский принципиально темпоральный. И, в этом смысле, избывание универсализации темпоральных кодов всегда предстает обращением к логике топологии, предполагающей трансформацию и эпистемических правил, и логики мышления, и этосных стратегий, благодаря чему мы втягиваемся в интеллектуальный поиск совершено иного рода. Однако это вовсе не déjà vu? - Скорее, ситуация напоминает ницшеанское «возвращение подобного» [die ewige Widerkunft des Gleichnis], - сегодня мы возвращаемся к теме топичности, которая провокативна для нашего мышления, и благодаря этой провокации попытки концептуализации топологического видения раскрывают новые тематические горизонты и неизбывно требуют новых концептуальных рядов. Однако было бы совершенной теоретической наивностью утверждение, что мы втянулись реактулизацию античных концептуальных матриц, - скорее, речь идет о расчистке, как писал Ницше, "блистающих оснований" нашего сегодняшнего мышления, оснований-arkhe, "властвующих начал" философского опыта мышления