В статье рассматривается «Московский дневник» Вальтера Беньямина в свете понятия «метод рассуждения» и тех мотивов, которыми отмечено путешествие философа в Москву: любовь и революция, безумие и познание чужого, невозможность фланировать по советской столице и невосприимчивость к революционности русского авангарда 1920-х годов. 

В статье рассматриваются сложные взаимосвя­зи между творчеством Мориса Бланшо и таким проявлением литературного национализ­ма во французской литературе, как антисемитизм. Материалом для исследования являются, с одной стороны, новейшие публикации о твор­чест­ве Бланшо, в том числе работы Ж.-Л. Нан­си и Ф. Лаку-Лабарта, с другой — ряд статей писателя 1930-х годов, посвященных темам французской национальной революции и ев­рейского удела. В работе подчеркивается, что идеологическая программа молодого Бланшо отвечает логике некоего «французского фашиз­ма», которую следует отличать как от логики «нацистского мифа», так и от логик иных национальных вариантов фашизма того времени.

Аркадий Драгомощенко, поэт милостью Слова, не любит говорить о влия­ниях. Его ирония в отношении этого литературоведческого понятия беско­нечна. Но как поэт, то есть словесных дел мастер, он вполне сознает, что слово — ничто; дело за тем, каким смыслом мы его наделяем или одариваем. Более того, в поэзии дело идет даже не о смыслах, а о своеобразных противосмыслах: поэзия, в сущности, есть не что иное, как борьба со сверхнеобходи­мыми сущностями, с избыточными смыслами и излишними субстанциями, каковыми все время рискуют обернуться слова. Поэзия — это борьба, боевая схватка и родовые схватки за то, чтобы вдохнуть живую мысль в абсурд, то есть глухонемоту повседневности. Вот почему Драгомощенко так настаивает не на влияниях, обладающих мертвящей для поэта силой, а на борьбе за место поэзии на самой грани неуместности