Неразвитость правового сознания большинства населения сознательно или не очень (сами – часть населения!) эксплуатируется российскими властями, включая судебные. Не зная (не желая знать) истории правоприменения в России и за рубежом, не понимая (не желая понять), что наказание и его жестокость никогда не служат предупреждению преступлений, а лишь удовлетворяют не самое благородное чувство мести, законодательная власть современной России продолжает надеяться на эффективность запретительно-репрессивных мер в противодействии преступности. А «правоохранительные» и судебные органы в своей правоприменительной практике с удовольствием потакают репрессивному сознанию населения и законодателей.

Несколько недель назад со мной произошел весьма поучительный случай. Моя сестра очень больна. У нее болезнь Паркинсона. Я не сомневаюсь, что ее мозг работает так же быстро, как и раньше, но она не может говорить, не может двигаться – даже ее лицо почти полностью парализовано. В основном мы общаемся с помощью взглядов.

На протяжении нескольких столетий в российском пространстве власти, как и в пространстве европейском, существовал конфликт, своеобразная конкуренция между жесткими технологиями прямого подавления и более «мягкими» дисциплинарными практиками. Дисциплина в определенном смысле, с оговорками, представляла собой более «прогрессивный» вектор эволюции власти, альтернативу жестким техноструктурам, существовавшим до нее. И одним из исторических поражений России как общества была полная и тотальная победа жестких макротехнологий – и историческое фиаско дисциплины, которая к исходу советского времени приобретает все более фиктивный характер