Образ мышления, закрепленный «вашингтонским консенсусом», возник в первые годы после Второй мировой войны, но до 1970-х годов он не стал доминирующим фактором интеллектуального дискурса. Наоборот, в период «славного тридцатилетия» (тридцатилетний период бурного экономического роста после окончания войны) западноевропейские страны создавали «государства всеобщего благосостояния» и различные типы «социальной рыночной экономики».

«Вашингтонский консенсус» сформировался под влиянием успешного опыта «рейганомики» и стал символизировать возможность применения данного опыта в развивающихся странах. Долговой кризис 1980х годов в Латинской Америке стал стимулом к его появлению, а использование предписанных им методов в Мексике в 1994 году и в странах Восточной Европы в 1989–1992 годах привело к отождествлению в глазах многих российских граждан «вашингтонского консенсуса» с неолиберальной экономической политикой вообще. В определенной мере этот «консенсус» отражал реалии американоцентричного мира, но в экономическом, а не политическом ключе. Считать его «синонимом» этого последнего, разумеется, никак нельзя.

Бесконечные разговоры о «вашингтонском консенсусе» возникли на волне трудностей, связанных с трансформацией российской экономики и общества, в какой-то степени дополнялись и кризисными явлениями на Западе. Казалось, что те положения, которые он включал, уже устарели и нужно их чем-то заменить.