Отправной точкой для размышлений, которые последуют далее, является вопрос о модели, регламентирующей процесс коммуникации в современных сообществах. Здесь мы попытаемся с позиций современной философии проанализировать две истории, которые, благодаря открывающимся между ними соответствиям, дополняют и разъясняют друг друга. Сходство этих историй, одна из которых является литературной фикцией, а вторая действительной полемикой вокруг телевизионной мистификации, обладает слишком систематическим характером, чтобы его можно было счесть простой случайностью или очередным следствием человеческой глупости. За ним следует искать нечто большее, общую структуру, которая в обоих случаях воспроизводится и контролирует распределение коммуникативных позиций. Анализ, который буден предпринят ниже, имеет целью обнаружить эту матричную схему под лабиринтными речами, образующими собою ткань одного рассказа Кафки.

В истории бывает так, что те или иные фигуры, если и заденут друг друга, потом расходятся навсегда, и их контакт – лишь строчка в историко-философском исследовании. Но бывает, когда судьба связывает людей более крепкой нитью, и тому много причин: общность эпохи, предполагающая испытание на твердость духа и характера; близость духовной структуры, когда человек старается жить скорее надличным бытием, чем заботами о быте. Тяжело сложились судьбы русской эмиграции – существование в условиях дикой бедности (С.Л.Франк), гибель в нищете (П.Б.Струве).

Замечательный филолог-германист Александр Викторович Михайлов (1938–1995) наследует лучшие черты немецкой культурной традиции – основательность мысли, стремление к охвату живой целости сущего, склонность к крупномасштабным задачам. Этими чертами он напоминает такого новатора в области гуманитарной мысли, как Вильгельм Дильтей, о котором Михайлов говорил как «о вечном академическом труженике в суровом стиле второй половины XIX в., наделенном огромной производительностью и творящем научные тексты по глубокой потребности натуры». На суперобложку последнего вышедшего тома русского издания собрания сочинений немецкого мыслителя вынесено такое слово о нем Михайлова: «Дильтей, – говорит он, – выступает отдаленным предтечей традиции к синтезу историко-культурного знания, тяги к складыванию такой философски осмысляемой историко-культурной науки, которая являла бы культурную жизнь эпохи во всем многообразии ее связей».