Пожалуй, нет для нас сегодня актуальнее вопроса, чем вопрос о том, что препятствует социальной теории (или теориям) прекратить дальнейшую фрагментацию и дезинтеграцию знания о человеке и обществе? В какой мере она соотносится с современной философией и социальной философией и философской антропологией, в частности? Возможна ли антропологическая ориентация такой теории? Нам представляется, что всякая философия, включая позитивистскую, есть по определению ценностно-ориентированное (валюативное) и софийное знание. В ней органически сочетаются стремление постичь мир должного и мир сущего. С этим связаны две ветви одного философского древа – практическая (нравственная) философия и теоретическая (эпистемная) философия. На наш взгляд, социальная теория примыкает к последней области философии в поисках моделей познания социальной реальности. Между ней и философией существуют некоторые опознавательные отличия.

В наследии Адлера немало антропологических идей, которые в последние годы привлекают внимание исследователей (Р.М.Алейник, Е.М.Балагушкин, И.А.Монина). Несомненно, что в истории психоанализа Адлер осуществил своеобразный антропологический переворот. От анализа отдельной психики конкретного индивида он обратился к целостному изучению человека как особого рода сущего. В его трудах мы находим попытки определить человеческую природу, проанализировать властолюбие как антропологическую проблему, идею целостности человека и мотивацию человеческой деятельности.

Рассматривая вопрос о возможности развития рациональной философской антропологии в книге «Toward a rational philosophical anthropology», европейский философ Джозеф Агасси поднимает и более широкую проблему соотношения рационального и иррационального. Проблема эта всегда была одной из основополагающих и в философии вообще, и в философской антропологии в частности – без ее решения невозможно философское понимание человека, осмысление человеческой природы.