Трудно поверить, что за последние тридцать лет ни в одном из музеев США не устраивалась выставка, посвященная работам Сони Делоне. Так что открытие выставки «Движения цвета: искусство и мода Сони Делоне» в нью-йоркском Национальном музее дизайна «Купер-Хьюитт» стало более чем долгожданным событием. Экспозиция охватывала два наиболее плодотворных десятилетия в карьере Делоне — 1920-е годы, когда она жила в Париже и создавала одежду для собственного мод­ного ателье, и 1930-е годы, когда Соня разрабатывала образцы тканей для амстердамского универмага Metz+Co. Было представлено более 300 работ из коллекций, принадлежащих Музею декоративного ис­кусства, Парижскому музею моды, Музею набивных тканей города Мюлуза и Национальной библиотеке Франции. Эта большая выставка создает уникальную панораму твор­чества замечательного художника-модерниста, представительницы современного искусства XX века, которая первой среди женщин — ху­дожников и дизайнеров удостоилась ретроспективной выставки в Лувре еще при жизни.

Граница между искусством и высокой модой проницаема настолько, что крупные музеи не смущаются показывать ретроспективы модных Домов. Несколько лет назад в ГМИИ имени А.С. Пушкина гостила вы­ставка дома Chanel, этой весной открылся проект «Диор: под знаком искусства» (иллюстрации см. во вклейке 4). Для классической прак­тики, в которой зритель ходит по музею как по храму искусств, показ нарядов и аксессуаров от-кутюр непривычен и вызывающ. Это вызов зрителю и социуму, привыкшему относить одежду и моду к низким ремесленным жанрам. И в то же время это вызов куратору, соединяю­щему в пространстве классического музея две истории о красоте: «воз­вышенную» живописную и телесную в буквальном смысле историю о красоте вещей. Историю от первых работ самого Кристиана Диора и его знаменитого нью-лука до объектов Джона Гальяно

В Средние века слово «glamour» было связано с магией, но впослед­ствии его значение не раз менялось. Тем не менее кажется, что в не­отъемлемой способности гламура окутывать легендами людей и действительность и сейчас проявляются его магические свойства. Зна­чимость этих свойств еще более возросла одновременно с развитием общества массовой культуры — с начала XX века все стали зачитывать­ся иллюстрированными журналами, ходить в театр и кинематограф. При поддерж­ке голливудской «системы звезд» гламур в 1920-х годах начал завоевание Европы, а в 1930-х годах, во время Великой депрессии, достиг вершины своего триумфа. В то вре­мя как голливудские фильмы и их «звезды» были восторженно приняты широкой пу­бликой в Европе, переживающей тяжелый экономический кризис, этот массовый гла­мур считался — и продолжал считаться на протяжении 1940-1950-х годов — несколько вульгарным. Европейское общество вплоть до 1960-х годов предпочи­тало образ общества утонченного, изысканного, развитого, с четким делением на классы, но восприятие гламура начало меняться, когда на первый план вышла массовая культура и ее новые знаменитости, чье очарование заключалось в их молодости. Этот привлекательный тип гламура снова сменился другим — безвкусным и лишенным чувства меры, выставляющим напоказ свое богатство, — в «денежных» 1980-х. В конце концов в списке гламурных знаменитостей оказались много­численные участники реалити-шоу, лишь подтверждая тот факт, что явное отсутствие вкуса, проявляющееся в нарочитости и чрезмерно­сти в поведении и внешнем виде, остается одной из главных состав­ляющих гламура.