Использование фольклора за пределами его естественного бытования в различных вспомогательных целях широко практиковалось в СССР и практикуется в современной России. Вместе с тем, насколько мне известно, специального термина, обозначающего это явление, на русском языке нет. В результате «терминологической безымянности» разные аспекты такого использования анализируются независимо друг от друга, а следовательно, отсутствует осознание их принадлежности к одной дисциплине. Так, до введения Н. Толстым термина «этнолингвистика» и определения ее предмета, границ и соотношения с другими гуманитарными дисциплинами различные исследования соотношения языка и культуры были изолированы друг от друга

а вопросы редколлегии отвечали специалисты по антропологии, лингвистике, социологии, политологии, истории. Из двадцати одного участника дискуссии «чистыми практиками» позиционируют себя всего несколько человек, что в некоторой степени отражает сложившуюся ситуацию соотношения «теоретиков» и «практиков». Впрочем, в разных дисциплинах и в разных научных традициях сложились свои конфигурации.

В последнее время все чаще констатируется отчуждение социальных и гуманитарных наук (антропологии, социологии, истории) от жизни людей. Ключевые понятия, ранее бывшие общими для всех (такие как народ, общество, культура), медленно, но верно уходят из научного языка. Их место занимают всевозможные «конструкты» и «воображаемые сообщества». Иными словами, наши науки и читающая публика все в большей степени говорят на разных языках и, как следствие, все меньше «видят друг друга». Даже интересующиеся наукой люди перестают чувствовать ее влияние, а она — ощущать свою нужность им