«Антропологический поворот» можно заслуженно считать одним из главней­ших теоретических направлений в современных гуманитарных и социальных науках. Он побуждает исследователей рассматривать культуры как кон­структы, системы символов и констелляции значимых контекстов («Куль­тура — это текст», — писал Клиффорд Гирц), а культурные представления — как средства самоинтерпретации сообщества. Кроме того, он ведет к пере­оценке «локального знания» и сосредоточению — по словам Ирины Прохо­ровой — исследовательских усилий на микроуровне анализа. «Антрополо­гический поворот» послужил толчком к фундаментальной переориентации гуманитарных наук, возвращению и переоценке идей культурного плюра­лизма и культурных различий (alterity). В нем закрепился важнейший мето­дологический принцип «очуждествления» (foreignize) культурных явлений, происходящих даже в знакомом исследователю сообществе. Таким образом, были переосмыслены, потревожены и преодолены дихотомии между «Я» и «Другим», близким и чуждым.

У Юрия Аввакумова, ведущего представителя движения «бумажной архитек­туры», возникшего в 1980-х годах, есть серия работ, в которых основным эле­ментом являются лестницы. В этих проектах Аввакумов организовывал изображения и макеты лестниц в различные формации — от четкого круга до хаотичного нагромождения, от крестов до мельниц. Постоянным, однако, оста­валось одно: эти лестницы никуда не вели. Традиционная — поступательная — функция «лестниц» оставалась в тени их способности формально чле­нить пространство и создавать тем самым иллюзию физического и смыслового движения. В проекте «Башня Перестройка» (совместно с C. Подъёмщиковым и Н. Аввакумовым, 1990) эта иллюзорность движения, впрочем, подверглась сокрушительному разоблачению: скелет «Рабочего и колхозницы» Веры Му­хиной был окружен строительными лесами — лесницами (sic!), — воспроизво­дящими силуэт татлинского памятника Третьему интернационалу. Динамизм татлинской башни в данном случае заменялся статичной ритмикой оков: вмес­то обещания движения «лесницы» материализовали состояние ограничен­ности, неподвижности, тупика. Стремительные символы эпохи, столкнувшись друг с другом, превращались в грузную метафору скованности

Прежде всего, я хотел бы поблагодарить Ольгу Брейнингер и «НЛО» за пре­доставленную возможность принять участие в дискуссии, которая, с одной стороны, напрямую затрагивает мои собственные исследовательские инте­ресы, а с другой — вносит вклад в обновление науки, своевременность которо­го трудно переоценить в свете недавних событий в России и мире. Совершенно очевидно, что понятия «открытых» и «закрытых» сообществ, «универсальных моделей», «национальной исключительности» используются в настоящее время не только в научных спорах, но и в политическом дискурсе.