Журнальный клуб Интелрос » Альтернативы » №1, 2013
Первоначально я намеревался назвать эту часть статьи – «От Адама Смита до Грега Смита». Позднее я отказался от этого намерения. С одной стороны – потому, что такое наименование указывает, куда привел капитализм «свободной конкуренции как «Первой», так и «Второй» волн (выражаясь терминологией Элвина Тоффлера [12]), но не указывает пути выхода из тупика, в который зашло развитие человечества по обеим «волнам». С другой стороны, сопоставление «двух Смитов» не стало новостью уже в первые дни после публикации письма Грега Смита в «Нью-Йорк Таймс», являющегося предметом этой статьи, – как концептуальная основа для понимания последствий движения «невидимой руки» Адама Смита в направлении тех действий, которые послужили причиной публичной отставки Грега Смита из банка «Голдман Сакс».
Также я рассматривал вариант названия этой статьи – «Грег Смит как зеркало «Третьей волны»». «Навеянное» известным ленинским произведением о Льве Толстом, многие максимы которого незаслуженно (а в ряде случаев и намеренно) забыты и не вспоминались даже во время не столь давно прошедшего столетия со дня его кончины, название такое я все же счел не вполне адекватным ее содержанию уже хотя бы потому, что тоффлеровская «Третья волна», – хотя начало ее относится к периоду более чем полувековой давности, – по оценке Э. Тоффлера, так и не заняла лидирующих вершин [12]. Вместе с тем ход истории, что называется, не остановить, и «Третья волна» обороты набирает, поэтому слово «глашатай» представляется нам наиболее уместным для характеристики нашего героя.
Но вернемся к основной нашей теме. Факты о письме Грега Смита известны, но напомним основную суть. В марте 2012 года Грег Смит, один из руководителей среднего звена банка «Голдман Сакс» (конкретно он отвечал за деривативы и некоторые иные финансовые инструменты этого банка в Европе), принял решение уйти в отставку с занимаемой на тот момент должности с одновременным направлением в газету «Нью-Йорк Таймс» (TheNewYorkTimes, далее – NYT) статьи с красноречивым названием – «Почему я [сейчас] покидаю «Голдман Сакс»». В ней сам Смит объяснял причины своей отставки, и объяснял настолько, выражаясь декартовыми словами, ясно и отчетливо, что задачу пересказа его аргументов мы не ставим здесь не только из-за формата статьи, но и из-за доступности первоисточника [11]. Скажем лишь, что «токсичность», «ядовитость» обстановки в банке, где трудился Г. Смит, выражалась в намерении стейкхолдеров (то есть не только формальных владельцев акций или долей в капитале, но и всех фактических выгодоприобретателей) банка обеспечить рост своей чистой прибыли любой ценой, в том числе ценой убытков инвесторов, вкладчиков и иных кредиторов банка. По словам Г. Смита, намерение управлять средствами, привлеченными банком от инвесторов, вкладчиков и иных кредиторов, руководствуясь и их интересами (то есть интересами и их прибыли, по возможности исключая убыточность их вложений), а не только интересами банка, воспринималось стейкхолдерами банка как признак «пришельца с другой планеты». Г. Смит призвал владельцев и других высших менеджеров «Голдман Сакса» вернуться к «клиентоориентированности» банка, к реальному (а не декларируемому) этическому кодексу, состоящему в том, что без блага для клиента банка самое существование банка не может стать долговременным.
Этим утверждением Грег Смит возродил дискуссию о том, что же означает капитализм. Безответственность и аморальность поведения при капитализме нередко оправдывается принципом «невидимой руки», выдвинутым другим Смитом – Адамом. Это утверждение, вырванное из контекста весьма сложного и многогранного философского трактата, нередко совершенно бездумно приводится в оправдание несправедливости, неравенства возможностей, расслоения на богатых и бедных и т. п. Однако в чем же состоял этот принцип? Самое удивительное, что «невидимая рука», согласно А. Смиту, может действовать, если ей не будет мешать не только государство, но и монополии. А именно про монополии обычно и «забывают». Более того, согласно А.даму Смиту, люди могут процветать в своей экономической деятельности лишь тогда, когда они защищены законами от «беспринципного» эксплуататора, кем бы этот эксплуататор ни был [2].
Но ведь именно то же и пытается донести до нас Грег Смит! Он выступает против монопольной власти «Goldman Sachs», власти не только экономической, но и социальной!
Обращаясь вновь к Адаму Смиту, вспомним, что, более того, богатство народов, по мнению Адама Смита, просто недостижимо, если значительная – тем более трудящаяся – часть общества живет в бедности и страданиях. Так, в частности, Адам Смит писал: «Скудное существование трудящихся бедняков, с другой стороны, служит естественным симптомом того, что страна переживает застой, а их голодание – что она быстро идет к упадку» [2, с. 125]. И – еще более широко: «Ни одно общество, без сомнения, не может процветать и быть счастливым, если значительнейшая часть его членов бедна и несчастна» [2, с. 130]. Эти утверждения А. Смита неплохо бы «открыть» для себя современным российским апологетам капитализма и чиновникам «от экономики».
А какую же роль А. Смит отводил государству? Российские реформаторы будут потрясены, но А. Смит считал, что именно государство должно заниматься не только национальной обороной, юстицией, обеспечением общественного порядка, но и образованием (курсив мой. – А.З.) граждан. В труде А. Смита этим вопросам специально посвящено два раздела – «О расходах на учреждения для образования юношества» и «О расходах на учреждения для образования людей всех возрастов». Для своего (да теперь и для нашего) времени значимо, что Смит подчеркивал: «Образование простого народа в цивилизованном и торговом обществе требует, пожалуй, большего внимания и содействия государства, чем образование людей знатных и состоятельных» [2, с. 723]. Да, именно государство, а не частные высшие учебные заведения и не частные «меценаты» – как минимум, две последние группы не в первую, далеко не в первую очередь. В этой связи, мягко говоря, неоднозначным представляется бытующее в руководящих слоях страны мнение, что рыночная экономика должна означать в первую очередь негосударственное финансирование образования: даже крупнейший теоретик рыночной экономики считал иначе.
Но самым главным, центральным принципом А. Смита, позволяющим «невидимой руке» действовать, был принцип – не делай другому того, чего не хотел бы получить сам, принцип в основе своей евангельский. Квинтэссенцию этого Адам Смит дал в другом своем важнейшем труде – «Теории нравственных чувств», в главе «О чувстве справедливости, об угрызении совести и осознании добродетели». Вот слова А. Смита: «Если мы имеем в виду поступить так, чтобы поведение наше было одобрено беспристрастным наблюдателем (а обыкновенно это составляет предмет самых горячих наших желаний), то мы должны в таком случае, как и во всех остальных, умерить наше собственное самолюбие и довести его до такой степени, чтобы оно было признано прочими людьми» [3]. И именно этот принцип, и никакой иной, и делает «невидимую руку» работоспособной. Как особо подчеркивает ряд современных исследователей, при игнорировании последнего принципа общество, по А. Смиту, в сущности, распадается, теряя возможность как создания «богатства народов», так и достижения членами общества счастья как такового [13].
Этот же принцип попытался вернуть к жизни и Грег Смит. Статья Г. Смита была опубликована в «Нью-Йорк Таймс» 14 марта 2012 года в разделе «Opposite Editorial» («Op-ed»), наименование которого дословно может быть переведено как «Альтернативная передовица» (как правило, в нем помещаются аналитические статьи, посвященные «злободневным» темам). На сайте издания его читателями было дано к ней более пятисот комментариев. Подавляющее (около – 80%) из них выражали солидарность с Г. Смитом и поддержку ему. Были и отрицательные: от обвинений Смита в непонимании ключевой ориентации бизнеса на прибыль и в том, что он не написал нечто подобное в первые годы своей работы в «Голдман Сакс», до прямых угроз Смиту по типу предложений «чаще заглядывать под капот его автомашины перед запуском двигателя» и т. п.
Впоследствии ряд крупнейших мировых периодических изданий (Forbes, Time и др.) проявили интерес к теме этого «письма Смита». Симптоматично следующее. Во-первых, выраженных позитивных откликов на письмо среди статей в этих изданиях не было, зато ряд изданий пыталось обратить внимание Грега Смита на якобы «непонимание» им сущности бизнеса как увеличения прибыли, зарабатывания большего количества денег и иных авуаров, а также на недопустимость разглашения корпоративной инсайдерской информации бывшего работодателя Смита; некоторые примешивали к этому даже психологический момент так называемого «кризиса среднего возраста». Во-вторых, высшее руководство банка «Голдман Сакс», публично выступив с заверениями в своей честности, порядочности и следования прочим добродетелям, пытаясь таким образом опровергнуть положения статьи Смита, не обратилось ни в какие государственные органы (в частности, суды) с заявлениями о якобы клевете со стороны Смита. В-третьих, среди мировых изданий, сразу включившихся в обсуждение «письма Смита», практически не было изданий из России и других стран, ранее входивших в состав СССР.
Менее чем через два месяца после публикации письма в «Нью-Йорк Таймс» общественный интерес к теме «письма Смита», да и к личности самого автора, стал утихать. Последнее по времени, что нам известно, – подписание Смитом контракта с французским издательским домом Hachette на издание его мемуаров о работе в «Голдман Сакс» и получение им более чем миллионного в долларовом выражении аванса в счет будущего гонорара. Состоялось это на фоне того, что многие иные мировые издательские дома отказались (или не сочли возможным) сотрудничество с Грегом Смитом как с автором, опасаясь потенциальной, по их мнению, совместной с ним ответственности перед «Голдман Сакс» в случае, если этот банк все же начал бы процедуры преследования Смита [12].
Таковы факты. Факты, лично весьма близкие автору этой статьи, проработавшему более десятка лет в российских (в том числе и с действительным иностранным участием) банках и корпорациях как финансового, так и «реального» сектора и знающего эту среду изнутри. Автор также никогда не разделял благо контрагентов и благо компании, на которую он работал. Автор также не раз и не два подавал в отставку по тем же причинам, о которых писал Грег Смит, и отставка автора этой статьи незамедлительно принималась стейкхолдерами – его работодателями. Автор даже провел небольшое исследование, ознакомив в день выхода статьи Грега Смита в «Нью-Йорк Таймс» и в первые дни после этого с содержанием этой статьи многих своих бывших коллег, к тому моменту работавших в различных организациях различных форм собственности, принадлежащих к различным секторам экономики, имеющих весьма различный размер капитализации – от нескольких миллионов до миллиардов долларов США. Реакция ознакомившихся с материалом была на удивление единообразна – они сочли основной причиной публикации Смитом своих соображений о своем бывшем работодателе неразрешенные личные конфликты с его работодателем (вплоть до стремления скрыть его, Смита, возможные собственные злоупотребления – якобы оппортунистическое поведение по отношению к банку – его бывшему работодателю). Впоследствии все «опрошенные» прервали все ранее имевшие место контакты (как деловые, так и личные) с автором настоящей статьи без какого-либо объяснения причин.
О чем может свидетельствовать подобная реакция и последующие события? Мы понимаем, что принцип «post hoc, ergo, propter hoc» («после этого – следовательно, вследствие этого») применим далеко не всегда, но приведенный случай – тот редкий, когда им, на наш взгляд, можно руководствоваться. Человек, сравнительно долго проработавший в так называемом «частном» секторе российской экономики и заслуживший там «положительную» репутацию, не мог не участвовать хотя бы в нескольких трансакциях или взаимосвязанных группах трансакций по выводу активов (авуаров) за пределы национальной экономики России, где (по месту конечной точки их вывода) безопасность этих активов гарантирована только в том случае, если их владельцы активно лояльны государственным властям этой новой юрисдикции. (Заметим в скобках, что «деловая репутация» автора этих строк в «частном» секторе, особенно «превратном» – финансовом, такова, что он проходит по неформально (и нелегально) созданным оперативным учетам, базам данных и т. п. этих секторов как persona non grata по крайне широкому спектру оснований.)
То, что «токсичная», «ядовитая» атмосфера есть общее место российского «бизнеса» времен новейшей истории (т.е. с конца 1980-х – начала 1990-х гг.), не есть открытие. Грег Смит приоткрыл «urbi et orbi» («граду и миру») «завесу», за которой скрывается сходная атмосфера внутри ключевых институций мировой финансовой сферы (к числу которых, безусловно, принадлежит и «Голдман Сакс»). Важно, что благодаря «письму Смита» эта завеса стала в глазах обычного «экономического человека» в еще большей степени «новым платьем короля», чем была ранее, и тем самым послужит еще одним катализатором краха современной (не вообще!) мировой финансовой системы – еще раз подчеркнем, что не вообще, а как царства «фиктивного капитала». Доверие инвесторов (тем более «обыкновенных», не «институциональных») к тому конкретному банку, в котором служил Г. Смит, после его публикации подорвано в разы. Так что зададим себе ряд ключевых вопросов, которые имплицитно (пусть и не эксплицитно) ставит перед нами письмо Смита, и постараемся на них ответить, пусть даже в режиме «рабочей гипотезы»:
2. Почему Грег Смит передал это свое письмо на публикацию в день своей отставки, то есть будучи фактически еще действующим сотрудником «Голдман Сакс»? Ответ здесь, думаю, прост. За время более чем десятилетней своей работы в «Голдман Сакс» Г. Смит стал носителем столь значительного объема корпоративной информации, что, возможно, не имел фактической (а, не исключено, и юридической) возможности покинуть компанию (банк) без возмещения (реальных или мнимых) убытков, которые «Голдман Сакс» мог получить в результате потенциального «разглашения» Грегом Смитом информации о злоупотреблениях по месту его теперь уже предыдущей службы.
3. Насколько оперативна была реакция мировой экономико-финансовой общественности на откровенные суждения Грега Смита? Не вполне. Статьи в Forbes носят в основном осторожно-критический по отношению к Смиту характер. Привлечение внимания к проблемам этики бизнеса мы можем наблюдать лишь позднее. В частности, статьи Пола Кругмана, известного «гуру» современной американской экономической мысли, стали касаться соответствующей проблематики только примерно двумя месяцами позднее; квинтэссенция их – статья «Великое Отречение» («The Great Abdication») [5], через которую красной нитью проходит идея недопустимости отказа бизнеса от социальной ответственности. Наконец, скандал в банке Barclays с манипуляциями со ставками LIBOR в июле 2012 г. привел не только к отставке его главы Боба Даймонда, но и к возврату им многомиллионной суммы бонусов, ранее полученных от банка [14].
Грег Смит, на наш взгляд, являет собой феномен, знаменующий если не начало действительного перехода к «Третьей волне», то как минимум значительного шага в таком переходе, – тем более что у него появились последователи (явные или неявные), не опасающиеся отрицательных последствий ни для компаний, ситуацию изнутри в которых они знают, ни для себя лично (см., например, [9], а также [7], где анализируется сходная тактика бывшего менеджера табачной компании).
Особенно важным в связи со всем вышесказанным представляется вопрос: «Куда же идет Россия?» Идя de facto по пути построения олигархических монополий, кланово-корпоративных структур (отметим, что современные отечественные мыслители-экономисты характеризуют российский капитализм как «кланово-корпоративный» – см., например, [1]), Россия прямо отрицает идеологию «свободной экономики», и, соответственно, подлинные идеи А. Смита о богатстве народов. Известно, что закат любой социально-экономической системы начинается с появления в ней нехарактерных черт. А когда эти черты доминируют, можно говорить о кризисе и саморазрушении системы. Именно эти утверждения являются лейтмотивом многих статей, написанных не прислужниками современного мирового порядка, а хотя бы немного независимыми и хоть как-то умеющими мыслить людьми. Исходя из идей А. Смита, как мы уже видели, «свободная экономика» и «богатство народов» несовместимы с ситуацией, когда имеются лишь оазисы богатства на фоне почти всеобщей бедности. Идеи А. Смита несовместимы с современным российским капитализмом, который нацелен не на «богатство народов» в целом, а лишь на богатство отдельных индивидов в ущерб остальным гражданам. Симптоматичный пример – многочисленные примеры рейдерства, которые показывают, что собственность простых граждан и мелкого бизнеса (и не только) слабо защищена. Понятно, что такая модель капитализма долго существовать не может. Однако, не дожидаясь, когда современная модель капитализма втянет в свой кризис и другие сферы, уже сегодня можно перейти к новым моделям – «Третьей волне», «Викиномике» и другим, предполагающим, в частности, новую территориальную организацию экономики.
В целом можно вполне определенно сказать, что Грег Смит являет собой воплощение модели, которую мы условно назовем моделью честного и бескорыстного банковского менеджера. Именно эта модель, исходя из буквы и духа творений Тоффлера, должна стать основной в период все же набирающих обороты новых моделей, в том числе и «Третьей волны». И в этом смысле Грег Смит и именуется нами глашатаем последней.
Литература
