Стихи

* * *
— Господь, — говорю я, и светлые лица
Стоят на пороге, как птицы в дозоре,
И вот уж отец мой — небесная птица,
И матери в небе развеяно горе...
  
И тот, кто дыханья лишился однажды,
По смерти становится трепетным духом,
И это есть миг утоления жажды,
Он в небе порхает блуждающим пухом.
  
— Господь, — говорят мне собака и кошка,
И обе они на себя не похожи, —
Мы тоже летаем, хотя и немножко,
Хотя и немножко, мы ангелы тоже...
  
— Господь, — говорит мне любая былинка,
Любая травинка возлюбленной тверди,
И я не пугаюсь господнего лика,
Когда прозреваю величие смерти...

«ДН», 1997, № 5

* * *
Я вовсе не стыжусь рукопожатья
Избранников скитальческих дорог,
И всех бродяг люблю я без изъятья,
И тех всего нежнее, кто убог.
  
Бродяга в поле утреннем — не просто
Обугленная веха на пути,
А птица человеческого роста
И ангел, чьих чудес не обойти.
  
А чудеса бродяги в том, что чудом
Он где-то обитает на земле
Каким-то драгоценнейшим сосудом,
Колеблясь на бродяжьей колее...
  
— Что в глубине таинственной сокрыто,
Какой бродягу окрыляет зов?..
Одной слезой душа его умыта,
Одною непорочною слезой...

«ДН», 1997, № 5

* * *
Ах, это снова я — на мне обноски ваших
Потусторонних снов,
И словно бы во тьме я шествую на марше,
Где каждый шорох нов...
  
И словно бы во тьме я вслушиваюсь в шорох
И вглядываюсь в тех,
Кто на моем пути сжигает синий порох
Земных своих утех...
  
Ах, это снова я — но я не тот, кем прежде
Казался ходокам, —
Я в новой прохожу бессмысленной надежде,
Блуждаю по векам...
  
И это снова я — уже не путник в мире,
Не вещая строка,
А только некий миг, что затерялся в миге,
В дремоте старика...

«ДН», 1997, № 5

* * *
Мне хотелось когда-то взлететь в небеса,
Но не выше той ветхой избушки,
Где я видел в окошке и кошку, и пса
И где сиживал с трубкою Пушкин.
  
Мне хотелось когда-то чудес, но таких,
Чтобы чудо являло веселость,
И я сыпал стихами, как просом с руки, —
Созревай, мой метельчатый колос!..
  
Мне хотелось когда-то быть выше чуть-чуть
Всех чудес, что вершатся на свете,
И раздать всем попутчикам по калачу —
Пусть они веселятся, как дети...
  
И не страшен страдальческий визг палача,
И враждебного сброда улики,
Если есть у бродяги кусок калача
На виду у господней улыбки...

«ДН», 1997, № 5

* * *
По какому-то следу, по ниточке бреда предсмертного
Доберусь я до детства, до тех и широт и высот,
Где я жил не тужил, и на Господа Бога не сетовал,
И смотрел, как на старой трубе умывается кот.
  
И я думал, что кот восседал на трубе не из удали,
А спустился с высот по своим поднебесным делам,
И сидел на кресте колокольном во городе Суздале,
И во городе Пскове похаживал по куполам.
  
Что-то было в том звере хвостато-усато-крылатое
И такое волшебное, столько святой старины,
Словно взмахом хвоста истребил он все воинство адово
И теперь на трубе снова видит домашние сны.

«ДН», 1997, № 5 
 

* * *
Мне неизвестны библейские сроки,
Знаю я только, что Господа рыжего
Ждёт и затравленный кот на помойке,
Ждёт и старик с застарелою грыжею.
  
Что же вините меня вы, враждуя,
Что обвиняете вы сумасшедшего
В том, что воскресшего Господа жду я,
Жду-ожидаю второго Пришествия.
  
Да и кого ожидал бы я в мире?..
Уж не того ли, кто в сфере палаческой
Лучшим убийцей бездомных и сирых
Продемонстрировал все свои качества?..
  
Господи, будь же повсюду со мною
Там, где тебя окликаю я горестно, —
Грозной увенчан ли ты рыжиною,
Русоволос ли, чернее ли ворона...

«ДН», 1997, № 5

* * *
Обитатели сумрачных мест,
Звери, птицы в расселинах скал, —  
Помогите нести мне мой крест,
Я от ноши тяжёлой устал.

Выходите, мои земляки,
Как колодники в кандалах...
Непомерное бремя тоски
Возложил я на зверя и птах.

Я ведь тоже взлетал в небеса
И обшаривал взором луга,
Когда птицу в полете спасал
От невидимой пули врага.

И ни разу не предал я тех,
Кто спешили на водопой,
Кто в звериной своей правоте
Проходили таёжной тропой.

А теперь я бреду тяжело
И взираю с надеждой окрест:  
То ли птица подставит крыло,
То ли зверь мой наследует крест.

«ДН», 1999, № 6  


Случайный разговор

Когда в доме нет электричества,
Черти
Зажигают спички  
Смерти.
Но вот улыбаются детские лица:  
Пришел монтёр,
Руку простёр,
Дом — светлица!
Вот и я весёлый монтёр грядущего века,
Натягиваю над человечеством лучистую
энергию сердца.
Есть ток! —  
Скажете весело,
Поворачивая выключатель последней рифмы.

«ДН», 1999, № 6

* * *
«Когда меня не будет»...
Что за чушь,
Как может быть, чтобы меня не стало,
Когда в себе храню я столько душ,
Что их бы на века всем вам хватало?..

Как это может быть, чтобы не я,
А кто-то, кто ещё мне не известен,
Вдыхал в себя усладу бытия —  
И задыхался от неспетых песен?..

Нет, не затем я прожил столько лет
И был своею сказкою кровавой,
Чтобы остаться тенью на земле,  —  
И если тень я, то с загробной арфой...

И вы мои услышите шаги,
И вас созвучья прежние коснутся, —
Я не ушёл, не умер, не погиб, —  
Ушёл, но лишь затем, чтобы вернуться...

«ДН», 1999, № 6