Писатель и читатель в мире, потерявшем будущее

Литературные итоги 2016 года

Мы предложили участникам заочного «круглого стола» три вопроса для обсуждения:

1. Каковы для вас главные события (в смысле — тексты, любых жанров и объемов) и тенденции 2016 года?

2. Удалось ли прочитать кого-то из писателей «ближнего» зарубежья?

3. Наиболее интересные книги и новые тенденции в жанре нонфикшн.

__________________

Павел Крючков, литературный критик (г.Москва)

Сначала о грустном. Есть в «Википедии» такая опция: «Умершие в …году». То есть значимые в политике, экономике, науке и культуре люди. По всему миру, на каждый день года. Списки, списки. Я туда зашел, чтобы проверить себя — не забыл ли кого из дорогих, ушедших, — ведь с этого же хотел начать, с грустного. А там просто планета теней. Мириады имен. Я побыл чуть-чуть и ушел, тяжело. Ладно, думаю, кто же сразу мне вспомнится из наших, о ком особенно саднит? Фазиль Абдулович Искандер, Новелла Николаевна Матвеева, Андрей Михайлович Турков.

В их незримом присутствии существовалось и работалось как-то полегче. И вроде бы всем за восемьдесят было, а Турков так и десятый десяток разменял. И ничего, казалось бы, неестественного в этих уходах нет. А есть. Очень даже. И это долго еще не пройдет, не успокоится. Вот как Елена Цезаревна Чуковская — два года минуло, уж и памятник на могиле сооружен, все вроде бы в прошлом. Нет — свежо и больно — для многих.

Последней премией у Новеллы Матвеевой оказалась премия Чуковского. Мне славно думать, что был я к тому причастен, что ездил тогда, год назад, в ее дачную Сходню, привозил ей всякое чтение. Захотела она как-то, помню, за Энтони Троллопа взяться, так наши музейные достали — и как же она радовалась, совсем по-детски!

А самой последней книжкой Фазиля Искандера оказались, кажется, стихи. 
Свои и жены, Антонины Михайловны Хлебниковой, — под одной обложкой, к золотой свадьбе.

«Снег и виноград». Море удивительных фотографий и острова удивительных слов: «Не материнским молоком, / Не разумом, не слухом, / Я вызван русским языком / Для встречи с Божьим духом. // Чтоб, выйдя из любых горнил / И не сгорев от жажды, / Я с ним по-русски говорил, / Он захотел однажды».

…И как же хорошо, что турковские книжки выходили одна за другой именно в этом, для него уже совсем новом веке! О Чехове, о Твардовском.

И особенно воспоминательные: «Что было на веку…» (2009) и «На последних верстах» (2014). Вот что нам читать-перечитывать. Спасибо «Дружбе народов» за прошлогодний июньский разговор с ним: ценнейшая беседа.

А рядом — и светло-утешающее.

Юбилей Александра Кушнера и два его «избранных» — первое — прямо вослед новейшему «Земному притяжению» — издательством журнала «Звезда» выпущенное, «за все годы». Второе — необыкновенно красивое, «ленинградско-питерское» собрание: приношение родному городу. От гения места — тому самому месту. И оформлен это изящный томик картинами из собрания Государственного Эрмитажа. Тут, верно, легендарный редактор Елена Михайловна Стрельцова постаралась.

Что до тенденций — не знаю, не разобрался еще. Вот, в прямом смысле слова дышат на ладан наши «толстые» литературные журналы, разве это не тенденция?

Некоторые говорят, что это, мол, объективный процесс.

Это их субъективное мнение. Осязание страниц еще не отменилось.

Впрочем, кажется, никто из нас пока не погиб — переехали в новый год, слава Богу.

…В год с очень неприятными — для меня — цифрами на конце всей даты.

Тут я к книгам все теснее подхожу. К удивительному и очень страшному фотоальбому (читай: монографии) «Революция и Гражданская война в России. 
1917—1922 годы». Взгляд на трагические события, потрясшие наше отечество, представлен здесь с тем историческим подходом к вещам, который обычно 
именуется духовным. Это взгляд верующего человека. Такого, кто рассматривает все происходящее, думая о тайне Божьего промысла, о тайне Божьего попущения. По-читательски благодарен всем, кто причастен к этой книге, — прежде всего, ее составителям: научному редактору — Руслану Григорьевичу Гагкуеву, Василию Жановичу Цветкову — и их многочисленным коллегам, а также — сотрудникам русских и зарубежных архивов, собравшим документы и фотографии.

Надо бы, конечно, не забыть мандельштамовскую тему. Его же был год. Много издано — и журналами и издательствами. Новомирские номера у нас так просто 
и шли — с логотипом-портретом Осипа Эмильевича на задней обложке, от января к декабрю.

Те книги ушедшего года, что меня по-настоящему зацепили (разными путями попадали они в дом, случалось — дарились, случалось — и покупались), — я научился в течение долгого времени держать вместе, даже специальные полки им выделил.

Вот и оглядываюсь на них. По именам да названиям поведу взгляд, не всегда называя, уж простите, издательские марки.

Книги воспоминательные.

Новые, дополненные мемуары легендарного золотодобытчика Вадима Туманова («Все потерять — и вновь начать с мечты…»). Острые, чудесно переведенные Виктором Голышевым воспоминания Эллендеи Проффер «Бродский среди нас». Тихая «Книга детства», любовно созданная краеведом из Вышнего Волочка Евгением Ступкиным, тем самым, что героически написал в 2012-м о Ясеновском восстании «зеленых» (на тот его «Июль 1919…», бывший еще в рукописи, тепло отозвался Солженицын).

Тут же — героический труд Оксаны Дворниченко «Клеймо» («Культурная революция»), о судьбах советских военнопленных Второй мировой. Книга писалась двадцать лет. На клапане — отзыв Елены Чуковской.

Юбилейный том «Симонов и война». Вослед известным текстам — «из особой папки» — не публиковавшееся прежде.

В «ЖЗЛ» — заветная работа литературоведа Павла Фокина (известного, помимо прочего, своей просветительской, «вересаевской» серией «Без глянца») — об уникальном человеке и философе Александре Зиновьеве… Предсмертный труд эссеиста Самуила Лурье, посвященный писателю Л.Пантелееву («История моих сюжетов»)…

Счастливым и утишительным (от слова «тишина») чтением стала для меня в ушедшем году «Вологодская тетрадь» Дмитрия Шеварова («Древности Севера») — его признание в любви городу, на долгие годы ставшему родным. Даже не верится, что подобные книги пишутся-издаются в наше время.

Теперь филологическое. В столичном ОГИ собрали литературоведческие эссе Вадима Перельмутера, и вот он, его «Дарёный конь», с изрядным — что для меня особенно ценно — сюжетом о поэте Корнее Чуковском. А совсем недавно, в «Библиотеке для избранных» («SAM&SAM») — «Мысли разных лет» Сигизмунда Кржижановского, собранные, понятно, автором «Дарёного коня». Вспоминаю, какая тихая была презентация у этого полукарманного, квадратного томика в Доме Лосева, с очень личностным выступлением артиста Авангарда Леонтьева.

…И хотя на титуле стоит цифра «2015», я помню, что следующая книга пришла к нам именно в прошлом году. Посему — кантаты и оды изданию Государственного литературного музея, в серии «Тарковские. Из наследия»: «Стихотворения и поэмы». Тот самый «серый» том, составленный в 1982 году самим поэтом.

Разумеется, не факсимильное переиздание, но обновленное, с заполнением всех — видимых и невидимых — цензурных брешей. Составляли и комментировали Марина Арсеньевна Тарковская и Вячеслав Михайлович Амирханян.

Несколько слов о прозе. Три истории дороги мне особо. Во-первых, два томика Бориса Екимова, выпущенных «Никеей» («Возвращение» и «Осень в Задонье»).

Ко второму из них — предисловие-эссе упомянутого Д.Шеварова, названное «Господь испытует». Эпиграф к нему — из аксаковского письма Анне Тютчевой: «Мириться с пошлостью и подлостью нельзя, но мир души, почерпаемый из Бога, сам умудрит человека, как воевать ему с мерзостью и пошлостью, прощая людей и не оскорбляя их».

…В «Редакции Елены Шубиной», конечно, много чего вышло в тот год, но я сейчас думаю о «Авиаторе» Евгения Водолазкина (пусть и отмеченном премией «Большая книга», но кажется, по-настоящему не оцененном нашим гуманитарным «полем»; впрочем статья Виталия Каплана на страницах православного журнала «Фома» мне весьма дорога).

И о «Крепости» Петра Алешковского (также награжденной по высшему разряду, «Букером», но странно-несправедливо обруганной некоторыми просвещенными критиками). У меня есть некоторые соображения, отчего так происходит, но вослед Майе Кучерской я, пожалуй, на сей счет помолчу. Книги эти для меня действительно важны.

И с поэзией в этом году было тоже хорошо, интересно.

Вот новый, долгожданный Олег Чухонцев («Выходящее из... уходящее за...» / ОГИ), разновекторный, разнопружинный, с наплывами экспериментальных полей-дыханий, совсем не похожий на «Фифиа», и это, наверное, хорошо; читайте Артема Скворцова, как говорится. Вот — «воймеговские» урожаи: чудесные «Дни» Геннадия Русакова, тонко вылепленный «Южак» Ирины Васильковой, юбилейный Герман Власов («Девочка с обручем»), интригующие верлибры Василины Орловой («Мифическая география»), нежное «Радио скворешен» Натальи Поляковой, горячие, исповедальные монологи Ольги Шиловой («Скит»)… В «Русском Гулливере» — головокружительные этюды жительницы подмосковного Протвино Инги Кузнецовой (ее четвертая книга стихов «Откровенность деревьев») и тяжелая, симфоническая «Медленная луна» уроженца приволжского Рыбинска Максима Калинина. Это его третья книга стихов, к которой мне, кстати сказать, посчастливилось написать предисловие.

И — чтобы не уходить далеко от имени — все тот же Максим Калинин в столичном «Водолее»: «Сонеты о русских святых» — беспрецедентный для нашей поэзии опыт. Совсем не механический, не ради «формы» или «проекта». Своего рода молитвенный эпос, обжатый по годовому кругу, по дням памяти. Выбирая из жития святого какой-либо конкретный сюжет-эпизод, какую-либо «линию», автор одухотворяет ее своей личной поэтической оптикой, помноженной на усилие сердечной мышцы, — и результат, как правило, удивителен. Не могу, пользуясь случаем, не поблагодарить здесь поэта, переводчика и редактора Максима Амелина. Именно он пару лет тому назад открыл мне имя и стихи своего замечательного тезки.

А еще тот же «Водолей» одарил поэтической книгой издавна чтимой мною Светланы Кековой — «Нездешним гостем». Ее классические стихи дополнены тут новыми, еще обживающимися в тревожном поэтическом воздухе стихотворениями. Выши новые книги и у Владимира Салимона (его поистине рукотворный, и в общем-то «самиздатский» разноцветный трехтомник, с прелестными рисунками Юрия Кононенко на обложках у меня теперь в долгом чтении), и у Олега Хлебникова («Крайний»), и у Ефима Бершина («Граненый воздух»). Вот они, мои читательские праздники ушедшего года.

Очень тронула выпущенная «Алконостом» первая книжка стихотворений Екатерины Полетаевой «Клетчатый день». Думаю, что ее отец — легендарный Александр Сопровский (1953—1990) был бы доволен. Совсем незаемный голос. 
И талантливо.

То же и мать — Татьяна Полетаева. Таинственной, «многослойной» сказочной повестью в семнадцати главах с прологом и эпилогом, то есть «Четырьмя королями», она, кажется, завершила свой маленький «детский» эпос, очерченный на сегодня тремя книгами. Это — хорошее чтение, любому мальчику или девочке младших-средних классов с легкостью пожелаю. С королями, внештатным корреспондентом «Приморского листка» Манюней и милой Катямой, поверьте, познакомиться стоит.

Вообще говоря, издательское море вынесло на мой берег множество замечательных книг, посвященных детству, детям и написанных для детей. Тут от питерского сборника «Золотых ступенек ряд», сложенного нашей старейшей исследовательницей детлита Евгенией Оскаровной Путиловой до первой большой отечественной книги об Эдуарде Успенском «Ковчег для всех». Это пера той самой Ольги Тимофеевны Ковалевской, что создала в свое время вдохновенный труд о поэте Олеге Григорьеве, то есть «Ковчег для одного». А еще мне хочется упомянуть полюбившийся мне сборник сказок и сказов игумена Варлаама «Кампан» (издательство «Время»). Кажется, чуть ли не первый случай, когда светское издательство выпустило художественную книгу, написанную монахом…

Что же до ближнего зарубежья, то я продолжу держать палец в чернилах за тот самый журнал, в который пишу эти беглые заметки. Где еще эту литературу-то и почитаешь — со всею ее палитрой?

И все же, на прощание, поклонюсь, пожалуй, братьям-армянам. Купил на ярмарке, не смог удержаться, знаменитую антологию — «Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней», составленную Валерием Брюсовым. Факсимильное издание осуществлено совместно издательствами «Лингва» и «Антарес» к столетию книги. Да еще: «издано по госзаказу». Да еще: «по решению ученого совета Ереванского государственного университета языков и социальных наук»…

Университета имени… ну, как раз — составителя. Сей фолиант я с детства 
помню — в оригинале. В старом шкафу, у бабушки. С расписным титулом.

Только того издания давно след простыл. И вот — пожалуйста.

Так что — спасибо. Шноракалутюн.