* * *
у поэта традиционалиста
часто бывает в доме нечисто
потому что там наблюдался авангардист
хвостиком махнул и давай — прсст!
а традиционалист за рюмкою плачет
перечитывает Наши Задачи
он не умеет летать
значит, ему подыхать
но тут прилетает авангардист
традиционалист говорит: пристал, как банный лист,
как глист, а глист высовывается и говорит: а я-то чо?
я спокойно, типа, ну ничё, всё сволочём
постмодернист приходит с указкою в руке
у него всё изящно, и слово стынет на его языке
он говорит: никто из вас не чист
я сейчас создам концепцию, — но вдруг появляется истинный модернист

* * *
странно думать словами
ощущение у собеседника: мы с вами
мы вам позвоним.
и тут такая вот музыка и дизайнерский дым.

не хочу слов. не хочу чувств.
совсем уж не хочу этих ваших искусств
никто никому, ничто ничему
только тихая версия всего-навсего, надобная уму

* * *
холод родный, мир заплечный
ты совсем нечеловечный
что же ходишь ты с клюкой?
посмотри, ты есть какой?

я ведь это специально!
пациент наш верещит
это так, легко, банально
пусть привязанный лежит

я возьму свои предметы
и отправлюсь-ка домой
все сидят и ждут кометы.
да, прибудет, боже мой

* * *
вот постепенно все мы умерли
представим. тихо посидим
потом поднимем, что за урною,
и в урну бросим, не следим

как славно мёртвому понравиться
не ясно, правда, для чего
быть может вот прийти, покраситься
сказать, вот, мол, нет его

там прах, там труп, а этот
сидит с тобой и говорит
но дело-то совсем не в этом
не это вот болит

* * *
почему нужно оправдываться?
спрашивают практически все
потому что на небе нет радуги
и гелиоса на золотом колесе
потому что мы сумрачны, правда
нехорошие все такие, плохи собой
потому что вот приидет, скажет: неправда
а нас-то куда? на убой?
нет, вряд ли так скоро будет
поворот торжественного колеса
но никто ничего не забудет
а у меня осталось два-три часа