Анаит Баяндур. Статьи, интервью, эссе. — Ереван: Изд-во «Зангак», 2013.

В одном из последних интервью (а может быть, в самом последнем — ноябрь 2010 года), «Соло на два голоса», отвечая на вопрос своей собеседницы, не мешает ли ей ее максимализм, Анаит Баяндур сказала: «Мой максимализм — это завышенная планка, требовательность… Мне нравится изысканность в людях, изысканность и простота». Эти два качества были присущи прежде всего ей самой. Я не встречала в жизни более необычного, неординарного и при этом абсолютно естественного создания, в котором сочетались вроде бы несоединимые свойства: мягкость и решительность, принципиальность, порой доходившая до резкости (этот самый максимализм), и терпимость вплоть до компромисса, женственная хрупкость и мужественная храбрость, реалистический подход к жизненным ситуациям и романтическое мировосприятие. И ко всему этому она обладала безупречным вкусом, тонким художественным чутьем, чувством прекрасного и чувством стиля, выражавшимся и в ее общении с людьми, и в ее безукоризненных переводах, и в самом ее внешнем облике.

Неудивительно, что книга, выпущенная в память о ней, несет в себе мощный заряд доброй энергии. Составленная сыном Анаит Арегом Баяндуром и его женой ШушанТоросян, она представила Анаит в двух ее ипостасях: как литератора и как общественного деятеля. Книга триязычна: здесь собраны ее выступления на тех языках, на которых они были опубликованы: русском, армянском, английском. Название «Статьи, интервью, эссе» не отражает полного содержания книги, так как в ней присутствуют также и придающие ей особый блеск рассказы Ованеса Туманяна и Агаси Айвазяна в переводе Анаит, и очаровательные фантастические истории, написанные ее подругой писательницей РозойХуснутдиновой о семье, и воспоминания об Анаит людей, работавших и друживших с ней.

Но основу книги все-таки составляют выступления, связанные с ее общественной деятельностью, начавшейся в конце 80-х годов прошлого века. В 1990 году Анаит Баяндурбыла избрана депутатом Парламента Армении первого созыва и стала его представителем в Государственной думе России. В 1992 году она создает Армянский комитет Хельсинкской гражданской Ассамблеи и становится его сопредседателем. И с тех пор ее общественная деятельность не прекращалась до последних дней. Она делала и сделала очень много для предотвращения и устранения конфликтов, налаживания отношений между конфликтующими странами и народами. За заслуги в миротворческой деятельности она была награждена премией международного мемориального фонда Улофа Пальме.

Зная Анаит с двадцатилетнего возраста, наблюдая на разных этапах ее жизни, я не могла понять ее перехода из привычного мира искусства в мир большой политики. Студентка Литинститута, живая, умная, обаятельная, потом переводчик очень глубокой и очень трудной для перевода прозы Гранта Матевосяна, потом пропагандист армянской литературы и больше того, армянской культуры в России и русской культуры в Армении, — она всегда была в центре литературной и культурной жизни обеих республик. Ее мать, известную поэтессу Маро Маркарян переводили лучшие русские поэты — от Анны Ахматовой до Бориса Слуцкого, и Анаит здесь была — сначала как дочь Маро, потом как прекрасный переводчик и серьезный литератор. Ее отец Серго Баяндур был бессменным главным редактором армянского журнала «Советское искусство», и Анаит росла в мире художников, музыкантов, людей театра. В Москве ее близкими друзьями были Анатолий Эфрос и Олег Ефремов. Ее младший брат Ашот Баяндур был талантливым художником, и в кругу его друзей она чувствовала себя легко и естественно. Она была частью художественного мира двух культур, это была ее питательная среда, и потому таким странным виделся ее уход из этого мира и погружение в мир, казалось бы, принципиально иной. Теперь, прочитав эту книгу, я поняла причину такого кардинального изменения ее жизни.

Причина опять же кроется в характере Анаит. В цитированном выше интервью на вопрос, почему она ушла в политику, Анаит отвечает: «Меня это всегда интересовало». Безусловно, интересовало. Это интересовало нас всех. Живя в отгороженной от мира «железным занавесом» стране, где процветала цензура и существовало множество других запретов, почти вся советская интеллигенция была в той или иной степени диссидентской. Добавлю, однако, что в Армении общественный климат был несколько мягче, она была более открытой, поскольку в мире существует большая армянская диаспора и ее представители посещали свою историческую родину. Связи с внешним миром семьи Баяндур были еще шире. Стихи Маро переводились на европейские языки, она тоже переводила иностранных поэтов; приезжали в Ереван писатели и художники, и дом был открыт для них. Кроме того, армянская литература, как и литературы других народов СССР, обычно переводилась с русских переводов, так что и сама Анаит как переводчик имела возможность более широкого общения. С одной стороны, это давало ей некоторые привилегии, с другой — было больше возможностей для сравнения, и понятно, что не в нашу пользу. Но она никогда не была близка к диссидентским кругам.

Взрывом, вырвавшим Анаит из привычного мира и совершившим переворот в ее жизни, стали карабахские события. Именно в связи с ними проявились те свойства ее натуры, которые вывели ее на новый путь: обостренное чувство справедливости, умение находить пути к достижению цели, темперамент и смелость.

Я помню Ереван в разгар событий (она тогда позвала меня, сказав, что именно здесь сейчас вершится история, и это нужно видеть своими глазами). Уже произошли первые столкновения, но еще не было арестовано руководство карабахского движения. Собирался митинг на Театральной площади. Я шла туда одна по улице Баграмяна мимо роскошного здания ЦК КП Армении, мимо Верховного Совета, и во всех переулках и закоулках вдоль этой улицы стояли боевые машины с вооруженными военными. Мы еще жили в Советском Союзе, хорошо помнили Венгрию и Чехословакию, и мне, честно говоря, было страшно. Народу на площади и вокруг собралось очень много. Я стояла на трибуне рядом с Маро иАнаит. Маро выступала, и их бесстрашие рассеивало и мои страхи. В храбрости Анаит мне еще не раз приходилось убеждаться.

Когда комитет «Карабах» был арестован, она бросилась на его спасение, и вот тогда, помимо смелости (это было небезопасно — защищать политических преступников) и доброты (она собирала посылки для заключенных, предоставляла свою небольшую квартирку их родственникам, устраивала им нужные встречи) проявились ее способности общественного деятеля. Она умела привлечь людей к проблеме. У нее это получалось не только благодаря уму и тонкому чутью — пониманию людей, но еще и благодаря личному обаянию. Это необыкновенное обаяние Анаит помогало добиваться результатов и в ее дальнейшей, по сути дипломатической работе. Ее нестандартность привлекала. И нестандартность мышления, и нестандартность выражения мысли, ибо она воплощалась в художественную форму, поскольку Анаит никогда не переставала быть художественной натурой. И в этом мы снова убеждаемся, читая статьи и эссе, опубликованные в книге. Необычность — вплоть до экстравагантности — была и в ее внешнем облике. В ее костюме — даже вполне официальном, для выступления на международной конференции, напри-мер, — всегда должна была быть какая-то живая, яркая деталь: особенно нарядная блузка, оригинальное украшение. Она всегда выглядела изысканно, что, между прочим, также способствовало созданию особого имиджа страны, которую она представляла. Она знала это, и это тоже было стимулом в ее новой деятельности: ее Армения должна была предстать перед миром в самом лучшем виде.

Она всегда стремилась к гармонии, и теперь ее целью стало помочь людям обрести гармонию в дисгармоничном мире. Об этом эссе «Личность и независимость», которое было опубликовано в «Дружбе народов» в 1992 году — в начале ее миротворческой деятельности. В мире, потрясенном межнациональными конфликтами, не может быть гармонии, и война — не способ ее достижения. В этом была твердо убеждена Анаит, об этом говорила во всех выступлениях на всех уровнях и прилагала все свои силы и способности для обеспечения мира хотя бы в одном регионе — на Кавказе. И многого добивалась. Она была общественным деятелем в истинном смысле этого понятия. «Понятие "общественный деятель", — читаем в воспоминаниях подруги и соратницы Анаит Елизаветы Фельдман, — предполагает высокий профессионализм, высокую культуру и интеллект, высокую ответственность за себя и свое окружение… Политик, побуждаемый интересами большой политики, бывает вынужден… сделать шаг вбок, а то и назад, выдвинуть лозунг, от которого, он знает, в дальнейшем откажется. Общественный же деятель, по определению, может позволить себе не изменять внутренней установке и следовать ей в любых обстоятельствах. Именно так поступала Анаит Баяндур».

Все авторы воспоминаний говорят о ней с уважением, с любовью, с восторгом, с нежностью, все пишут о том, как заряжала она своей энергией, как умела убеждать, заражать своей увлеченностью. Об этом пишут люди, которые работали вместе с ней, ее друзья и соратники из Армении и Грузии, из Франции и Голландии, из Азербайджана и Англии. «Мне она представлялась, — вспоминает Роза Хуснутдинова, — маленькой девочкой с копной кудрявых волос, с ярко-синими глазами, живущей в некой пустынной местности, рядом с пещерой, в которой обитает чудовище. Это чудовище сторожит дорогу, по которой движется нескончаемый поток людей… Чудовище ненавидит людей, старается их погубить. И вот появляется крохотная девочка, зовет его поиграть, она прыгает, смеется, танцует перед ним, кричит: "Поймай меня!", "Догони меня!", загадывает загадки, которые чудовище не может отгадать. В конце концов девочка обводит чудовище вокруг пальца, и оно на время забывает о дороге…»

Это все о ней. И маленькая девочка, вышедшая на борьбу со вселенским злом, пытающаяся заговорить его, и трезвый политик, обладающий интеллектом, профессионализмом и высокой культурой, — это она, Анаит Баяндур. Эта книга, в которой она и автор, и героиня, ей бы наверняка понравилась, потому что в ней есть то, что она так ценила: изысканность и простота. На обложке сверху автограф «Анаит Баяндур» — ее четкий, красивый почерк. Под ним фотография — необыкновенное растение: трилистник с тонкими прожилками, похожий на серебряное кольцо, которое она всегда носила. Пять разделов книги отделяют друг от друга графические работы Ашота Баяндура, женские образы которого напоминают ее образ. И наконец, вклейка с фотографиями, на которых Анаит с ее старыми и новыми друзьями, с ее любимыми авторами Грантом Матевосяном и Агаси Айвазяном,Анаит с ее лукавой улыбкой, с живыми искорками в глазах. И что интересно: рядом с ней все улыбаются.