Дмитрий Бак, литературовед, критик (г.Москва)

Детское чтение бывает устроено по-разному. Одно дело, когда родители тщательно рассчитывают до десятой доли процента — какие книги ребенку совершенно необходимо прочесть, а какими можно и пренебречь. У меня все было иначе: семья врачей, дома сотни медицинских книг и сравнительно небольшое количество детских, покупавшихся без особой системы, хотя – со вкусом и заботой. Плюс, конечно, регулярные посещения городской детской библиотеки — псевдоготического особняка с витражами, темными коридорами и стеллажами под потолок. Так получилось, что самыми любимыми далеко не всегда были книги, которые «надо» прочесть («престижно», «полезно»), а просто любимые без всяких привходящих причин. То есть те, которые все время перечитывались, перелистывались, почти заучивались наизусть. Среди них была одна, которую я мог сначала слушать, а потом читать сам до бесконечности — это был роман шведского писателя Улле Маттсона «Бриг "Три лилии"».

Кажется, ни до, ни после никаких других книг Маттсона не переводили, мне они, по крайней мере, не попадались, хотя я усердно искал знакомое имя в библиотечных картотеках. Почему перевели именно эту книгу? Может быть, издательскому начальству показалась актуальной история про бедных шведских рыбаков, вечно борющихся с нуждой на берегу холодного моря? Впрочем, никакой «освободительной борьбы» против эксплуататоров и угнетателей, как и других, обычных для советского времени тем, в романе Маттсона не было. Были картины совершенно незнакомой далекой жизни, какой-то неведомой Швеции, которую я тут же отыскал на карте. 

Прошлым летом, занимаясь бесконечным разбором книжных залежей на даче, я вдруг наткнулся на знакомый том в потрепанной голубоватой картонной обложке. Отправить в утиль рука не поднялась, поставил старшей дочери на книжную полку. Не знаю, сможет ли, захочет ли она читать Улле Маттсона, но, между прочим, и мне не захотелось ни перелистывать книгу, ни, тем более, искать «Бриг "Три лилии"» в интернете. Пусть уж детское впечатление останется чистым, пусть я и следующие 
годы буду помнить то, что помню сейчас, через полвека. Там где-то вначале была песенка, которую бабушка-рыбачка пела мальчику по имени Миккель. Начиналась, кажется, так: 

Эту рыбу зацепила я крючком,
Эту — вынула из моря хомутом…

А может быть, все звучало иначе — желающие могут проверить.