Они  сошлись — кизяк  и  глина

 

А картины отдельные на нашем кинофестивале вполне могут появляться. Понимаешь, когда пуштун не выезжал никуда дальше соседнего кишлака и ему дарят камеру, то он будет снимать необычно!!! Сто проц! И мы этому будем восхищаться! Ведь провинция тем и хороша... Наив идет оттуда, там голодные режи и оперы. Да и потом, как занимаются любовью под хиджабом, европейцам ведь очень интересно… В какие-то мы игрушки играем в последнее время. Были ведь безупречно красивые амфоры с девичьими станами, но нет, поднимаем уродливый кувшин из глины с примесью кизяка и восторгаемся. Это истинное искусство! Правда, мир этой оспой уже болел, и не раз.

Из электронной переписки с Аделем Хаировым

Всякий раз от фестиваля мусульманского кино ждешь вала полупрофессиональных дебютов и самонадеянного кустарного производства. В то же время именно в этом потоке надеешься намыть пару золотников восторга — от обжигающей правды, знакомства с экзотической, прежде невиданной реальностью, анализа фактов, отсутствующих даже в вездесущем интернете.

Чудеса на КМФМК все девять лет его существования исправно случаются. Часто именно фильмы с нулевым бюджетом надолго западают в память и душу: в них сведена к минимуму конъюнктурная составляющая — режиссер тут сам себе продюсер, и потому свободен прокричать о наболевшем (при этом он все же профессионал — с кинематографическим образованием ли, набивший руку на видеоклипах ли). На памяти в качестве примера фильм VIII КМФМК «Презумпция согласия» Фархота Абдуллаева, выпускника ВГИКа, о животрепещущей проблеме трансплантологии. И ни на йоту не убавляет восхищения гражданской позицией Абдуллаева то, что жюри 2012 года предсказуемогранпризовало иранскую «Крупицу сахара», сладкокартинно воспевшую диалектическое единство Жизни и Смерти.

Так что нельзя не согласиться с членом жюри IХ  КМФМК, кинокритиком Верой Лангеровой: «Такие фестивали помогают развивать вкус зрителя на фоне голливуд-скихблокбастеров, и это очень правильно. Зрители должны видеть, что есть другое кино!»

В отборочной комиссии IХ  КМФМК председательствовал Сергей Лаврентьев — известный российский кинокритик. 450 заявок из 54 стран мира под его руководством были пропущены не через одно сито, в итоге восемь девятых материала отсеялось. В конкурсную программу вошли 50 игровых, документальных и анимационных фильмов из 27 стран. «Глина с кизяком», конечно, в нее все же попала. Но не в таком ужасающем количестве, как на VII кинофестивале.

Высоколобое «фи» можно сказать разве что по поводу фильма «Душа» (Турция), режиссер и сценарист которого — Рашит Челикезер — специализировался на телесериалах. Привычка «тянуть время» помешала ему компактно изложить историю матери-одиночки, какие-то важные перипетии сминались гармошкой. Тем не менее «Душа» удостоилась специального приза Международной организации «ТЮРКСОЙ» за вклад в развитие кинематографа тюркского мира. Возможно, элементы «черного реализма», использованныеЧеликезером, и впрямь для кого-то в диковинку и расширяют эстетику турецкого кино.

Наивом home video веяло от сенегальского фильма «Высокая, как баобаб» режиссера Джереми Тейчера — наивом, граничащим с изыском отложенного конфликта постдрамы. Деревенской семье требуются деньги, потому младшую дочь, почти девочку, выдают замуж за состоятельного мужчину. Старшая дочь подрабатывает в городе горничной, чтобы скопить требуемую сумму. Но обещание жениху дано, и старейшина запрещает семье нарушать договор. «Не выйдешь, не уедешь!» — твердит старшая вплоть до момента, когда младшенькую усаживают в повозку жениха. Тут кончается искусство — дышат почва, судьба… и вера в мудрость Аллаха (Сенегал является одним из наиболее исламизированных государств Африки).

Как видим, есть основания не покривив душой согласиться с председателем Госсовета РТ Фаридом Мухаметшиным, заверившим на церемонии открытия: «И что бы там ни говорили, КМФМК — уникален. Фестивалей много, но наш фестиваль мусульманского кино — единственный в своем роде. На нас большая ответственность, ведь мы пропагандируем идеи толерантности и межконфессионального согласия».

 

 

Пусть  слабее  грянет  буря!

— Казанский фестиваль мусульманского кино стал праздником закутанных теток.

— А мы на этом празднике кто?

— Мученики.

Из разговора двух журналисток

в пресс-центре IХ КМФМК

Первые кинофестивальные показы проходили в отсутствие публики. Залы заполнялись до отказа лишь на премьерных показах татарского игрового кино. В 2005 году это был «Куктау» («Небесная гора») Ильдара Ягафарова, в 2006 — многострадальная «Сага о Волжской Булгарии», которую Булат Мансуров бесславно снимал долгих одиннадцать лет. Внимание привлекали также острополитические ленты — антиамериканские блокбастер «Долина волков. Ирак» (Сердар Акар, Турция), кинодрама «Дорога в Гуантанамо» (Майкл Уинтерботтом, Англия).

Популярность КМФМК зрела медленно, но неуклонно, прирастая вдумчивыми ценителями неигрового кино и короткого метра, пока не превратилась в шквальный наплыв фанатов фестиваля. В основном ими стали женщины пенсионного возраста, имеющие свободное время как для пятикратного намаза, так и для просмотров non-stop.

На IХ  КМФМК они с утра приходили в КРЦ «Родина» с термосами, перевязывали веревочками кресла — бронировали для подруг. Порой не было возможности присесть не только журналистам, но и участникам фестиваля, а жюри — пробраться к последнему ряду (на ступеньках сидела молодежь).

У некоторых имелось свое видение фестивальных мук — неожиданно восторженное. Председатель жюри Карен Шахназаров на пресс-конференции по итогам КМФМК выразил казанским зрителям «особую благодарность»: «Такого энтузиазма, такой реакции, такой заинтересованности я давно не встречал. Должен сказать как режиссер, что всякие мысли в течение творческой жизни приходят. Иногда задаешься вопросом: та ли это профессия, которой стоит заниматься? Но когда видишь такой интерес публики, людей, которые заполняют битком залы, ты понимаешь: что-то все-таки есть в этом странном искусстве, которое называется кино, если оно вызывает такой интерес! Я поражен, и думаю, для меня это главное событие фестиваля — встреча с татарстанским зрителем».

Несомненно, казанские абыстай — украшение форума мусульманского кино. Они пристрастно отсматривают программу, активно участвуют в обсуждениях, электризуя респектабельное пространство КРЦ «Родина», однако порой не прочь раскачаться по эмоциям до митинговых страстей.

Показали они свой норов еще в кинотеатре «Мир», где проходил I Казанский кинофестиваль. В его программу было включено 25 фильмов для внеконкурсного показа, в том числе о Валерии Пороховой — «Любовь моя — Коран». Однако в назначенный час просмотровый DVD-диск к киномеханику не поступил. Тогда инициативная группа из полутора десятков разгневанных мусульманок, вопреки представлениям об их кротости, потребовала из-под земли достать документальную ленту о переводчице Корана. Таки добились своего — в течение часа «Любовь моя — Коран» с извинениями была запущена на экран.

Впрочем, ретроспективный обзор скандалов КМФМК показывает, что при желании абыстай умеют дозировать проповеднический пафос, а буря может прийти с другой — неожиданной стороны.

На III КМФМК на церемонии открытия из анонсов вырезали кадры японской документальной ленты «Янки, отправляйтесь домой!» режиссера Фуджимото Юкихиса; речь в ней шла об американских военных базах, находящихся на территории Японии и Кореи со времен Второй мировой войны. Купюра вызвала возмущенные возгласы участников из Страны Восходящего Солнца.

На IV КМФМК руководитель пресс-службы, москвичка Салтыкова, во время встречи с иорданцами Хазимом Битаром и Рифки Ассафом попеняла им на зацикленность напалестино-израильском конфликте. Поводом стала игровая короткометражка «Вид», где израильский снайпер на полицейском посту в течение дня наблюдает через прицел винтовки за палестинцами — мужчиной и женщиной. «Когда пушки разговаривают, музы молчат», — негодовала Салтыкова. «Вы не любите арабов!» — обвиняли ее в ответ.

В 2010 году в программу V  КМФМК Ганс Шлегель включил израильско-германский фильм режиссера Дзора Захави «Для моего отца» об истории террориста-смертника. Содержание картины возмутило арабских кинематографистов и журналистов. Они грозили свести на нет свое участие в Казанском кинофоруме.

Казус VII КМФМК: в 2011 приз за лучшую женскую роль получила бывшая порноактриса, сыгравшая мусульманку, сбросившую оковы ненавистного брака, в фильме «Чужая» режиссера Фео Аладаг. Но это было, скорее, махание кулаками после драки, а не собственно кинофестивальный скандал.

Многочисленные мелочи, портившие открытие-закрытие в КРК «Пирамида», как-то: появление глубоко декольтированной Анастасии Заворотнюк в качестве ведущей,неразличение Максимом Авериным Татарстана и Казахстана — подробно перечислять не будем. Промахи учтены, и торжественные церемонии в последние годы следуют благородному сдержанному канону, соответствуя названию и миссии КМФМК.

 

 

Коротко  и  смотрибельно

 

Будущее за короткометражками. Полный метр — то же самое, что короткий, плюс три ведра воды.

Из разговора молодых людей в зрительном зале

ХХI век — время компактных скоростных высказываний. Наверное, поэтому не все досмотрели картину даже до середины — «Новый день. Новая надежда» (Египет) режиссера Халы Лотфион о рутинных буднях двух женщин, ухаживающих за больным членом семьи. Вероятно, в жюри был человек, попадавший в подобную ТЖС — с уходом за лежачим больным, и «Новый день. Новая надежда» победил в номинации «За лучшую режиссуру полнометражного игрового фильма».

Зато благодаря Хале Лотфион явно прибыло поклонников короткого метра. Работы режиссеров, взявших на вооружение принцип «Краткость — сестра смотрибельности», воспринимались как никогда заинтересованно.

Тематика короткометражных фильмов IХ  КМФМК была разнообразной с акцентом на детские проблемы в пучине бед, затеянных взрослыми. Это в первую очередь, фильм-призер в номинации «лучший короткометражный игровой фильм» Айнуры Исмаиловой — «Отец» (Узбекистан). В нем показываются нелегкие испытания, выпавшие на долю маленького мальчика в связи со смертью отца. После потери он должен продолжать жить, а для этого необходимо решить: что такое бог?

Затем, «Прощай заграница» (реж. Ламила Аллами, Марокко — Швейцария). 30-летняя Фатима, живущая в бедном марокканском районе, решается на нелегальную иммиграцию, чтобы воссоединиться во Франции с мужем. Результат плачевный: мать — в полицейском участке, 10-летний сын Мухаммед — в фуре с нелегалами. Наконец, фильм «Их праздник» (Великобритания), где режиссер Рим Морси делится прозрением: не произошла ли египетская революция слишком поздно? В течение 21 минуты в ее ленте показываются радостные приготовления матери и ее детей к встрече со старшим сыном, освобожденным из тюрьмы. С большим трудом приобретается утка, организуется праздничный стол. Ожидание длится долго и не разрешается ликованием. Парень смотрит на убогое пиршество отчужденными стылыми глазами. («Какая нищета в странах Востока, наверное, наши олигархи загнали бы нас в такие же условия, если бы не российские морозы», — такой неожиданный вывод сделала «закутанная» зрительница после просмотра фильма «Прощай, заграница».)

Наиболее остроумная история взросления была поведана в короткометражке Арне Ахренс «Как я стал мужчиной» (Германия). Умит, выросший в Германии, приезжает в Турцию, чтобы пройти обряд обрезания вместе с двоюродным братом. Сверстники не принимают его в свою компанию, предъявляя серьезные обвинения: дескать, играешь в футбол за «фрицев». В фильме запечатлены забавные особенности турецкого обряда посвящения в мужчины: мальчикам шьют красивые белые костюмы, накидка и чалма украшаются шитьем и пайетками, вручаются жезлы — все атрибуты принцев. Обряд публичен. Родственники рассаживаются в два ряда на стульях, напротив установлен шатер — там отроки восстанавливаются на ложе после болезненной процедуры. Согласно ритуалу, каждый из них должен спеть. А Умит не знает турецких песен, но тамада с микрофоном не отстает. И тогда мальчик, превозмогая боль, чеканит рэп: «Мне предлагают шмаль — я выбираю фристайл!». Взрослые обескуражены, а двоюродный братик, лежа на спине, восторженно хлопает.

Все бы хорошо в «Как я стал мужчиной», если бы не ужасная реплика хирурга в диалоге с Умитом: «Только много не отрезайте». — «Не волнуйся, я хороший хирург. Сделаюукольчик — больно не будет. А вырастешь, я тебе печень на одном дыхании пересажу»… Закрадывается подозрение, что милая короткометражка снята ради нашего с вамисублимального зомбирования: разборка людей на запчасти есть благо.

Остроумным благодаря литературной основе — рассказу «Четвертый комод Чиппендейла» Роальда Даля — был фильм «Чиппендейл» (Россия) Камиллы Сафиной. История про то, как жадность антиквариат сгубила, была перенесена на отечественную почву. Торговец древностями Михаил (в главной роли — Виктор Сухоруков) случайно обнаруживает в глухомани старинный комод знаменитого краснодеревщика Чиппендейла. Торгуясь с сельчанами, он напирает на то, что его интересуют исключительно резные дубовые ноги «рухляди». Сходятся на восьмистах рублях. И пока, распевая от радости, Миша подгоняет через сугробы свой «каблук», мужики услужливо отрубают топором гнутые ноги комода. «Чиппендейл» Сафиной удостоился Специального приза Федерального агентства по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству (Россотрудничества).

 

 

Нужны  новые  темы!

 

Кинодокументалисты снимают так, будто нет ютуба и интернета.

 Из подведения итогов IХ КМФМК

на круглом столе журналистов

В этом году в блоке документальных фильмов не наблюдалось обилия репортажных картин из конфликтных зон. «Они носят миротворческий характер, — пояснила арт-директор IX КМФМК Альбина Нафигова. — Программа конкурсного показа полностью составлена из фильмов, безоговорочно отвечающих призыву фестиваля: "Через диалог культур к культуре диалога"».Что ж, слоган, конечно, хороший, но заболтанный за 8 лет до неразличения «культуры диалога» и флуда.

Правомочно ли использовать это словечко по отношению к кинодокументальным опусам? Чтобы дать утвердительный ответ, достаточно было посмотреть полотно «Рудольф Нуреев. Мятежный демон» Татьяны Маловой. На протяжении полутора часов друзья Нуриева, коллеги, балетные критики Парижа, Санкт-Петербурга, Уфы и Казани рассказывали о «яркой противоречивой личности артиста», тщательно залакировывая все по-настоящему противоречивое. Таким образом, флудить в кинодокументалистике — снимать то, о чем сведений во всемирной паутине завались, да еще в разы честнее. Тем не менее, спасибо за Андриса Лиепу — ведущего фильма, приехавшего в Казань для презентации «Мятежного демона», — обаятельнейший человек.

Всего в конкурсной программе IX  КМФМК было двадцать документальных фильмов — 10 полнометражных, 10 короткометражных. По содержанию они так же фифти-фифти делились на две большие группы: «рассказ об интересном человеке» и «знакомство с бытом и традициями».

В первой группе выделялся фильм Мустафы Хосрави «Пешка E-4». Киношники, надо сказать, любят истории о слепых; на каждом КМФМК парочка лент на эту тему выстреливает. В их ряду «Пешка E-4» была нестандартом: главный герой, потерявший зрение в ирано-иракской войне, не певец, не гусляр, а первый гроссмейстер Азии по шахматам и шестой в международном рейтинге. Силу духа этого человека Хосрави показал благодаря... попугаю, точнее — проведенным через весь фильм крупным планам с пернатым питомцем: птица, здороваясь, подает лапку, откликаясь на просьбу, целует в щечку, произносит отдельные слова — то есть, как и ее хозяин, преодолевает психофизические границы.

«Меж двух миров» Овидио Салазара нельзя не упомянуть за верность автора Казанскому кинофоруму: в 2005 он участник I  КМФМК с фильмом «Алхимик счастья», в 2006 — член жюри II  КМФМК, в 2010-м — председатель отборочной комиссии, и вот — снова участник! Салазар — представитель «спиритуалистической линии» в американо-британском независимом кинематографе: режиссер, продюсер и… суфий.

Над фильмом «Меж двух миров» (2013) работали кинематографисты Великобритании, Марокко и Швеции. Внимание Салазара на этот раз привлек человек, чей духовный путь схож с его исканиями, — это бывший дипломат Мухамед Кнут Бернстром. Поиски истины подтолкнули его уйти из католичества и принять ислам. Выйдя в отставку, он посвятил свою жизнь переводу Корана — для молодого поколения исламских эмигрантов в Швеции.

«Меж двух миров» был принят в целом бесстрастно, за исключением горячего обсуждения двумя молодыми женщинами: «Этот персонаж — мечущийся от атеизма в католицизм, потом в ислам, мне показалось, увлекался обрядовостью, поиском средневекового идеала. Во-вторых, это совершенно некорректно для его профессии. Вообще какой-либо разговор о религии». — «Уж не знаю, закладывали ли авторы этот смысл, но в Европе гуманитарная и ментальная катастрофа. Вернее, первое — следствие второго. Они отчаянно ищут дух, но, к сожалению, находят его то в исламе, то в каком-нибудь увлечении Японией». — «Пустейшей, к слову, из всех философий мира, может, только Африка их обогнала».

Из группы «Знакомство с бытом и традициями» — лидер информационной новизны, безоговорочно, «Белые люди» Алессандро Балтера. Представьте, в Танзании на берегу озера Виктория рождается много негров-альбиносов. Белая кожа служит причиной их похищения соотечественниками, зарабатывающими на продаже частей тела. В Танзании верят в мистическое исцеляющее действие зелья, приготовленного из органов альбиносов. Прочитав об этом во французской газете, Алессандро начал собственное расследование, которое заняло три тяжелых года: в Танзании его сразу взяли под стражу и всячески мешали. Фильм снят на черно-белую кинопленку — из желания режиссера отойти от стереотипов: Африка ассоциируется с яркостью красок, экзотикой, но Алессандро мыслил не про Африку, а про людские проблемы. Специальный приз Российской Гильдии киноведов и кинокритиков — статуэтка Белого Слона — мужественному режиссеру вручила Вита Рамм за работу с закрытой информацией.

«Путь золотого динара» режиссера (а также продюсера и оператора) Матиаса Бассо был наособицу, вне обозначенных групп. Этот фильм — рассказ о группе активистов движения «Динар», которое получает все большее распространение в мире и создает капитализму альтернативу, основанную на исламских принципах. Главную роль в фильме сыграл казах Абдугани Ауесханов, экономист. Он три месяца жил бок о бок с режиссером в Малайзии, работал как консультант, снимался в эпизодах, не подозревая, что станет ключевой фигурой фильма, потеснив в эпизодические короля Марокко и премьер-министров Турции и Малайзии.

«Путь золотого динара» стал одним из самых ярких событий нынешнего фестиваля, потому что абсурд современной экономики волнует всех без исключения. После показа люди плотным кольцом окружили в фойе Матиаса Бассо и Абдугани Ауесханова, задавали много вопросов, долго не отпускали. Еще бы, ведь о виртуализации денег и ее последствиях рассказывали просто, не на эзоповом языке, малопонятном большинству. А золотой динар и серебряный дирхем, отчеканенные по стандарту движения, можно было потрогать и сфотографировать.

В сравнении с зашкаливающим интересом к экономике парадоксальным выглядело равнодушие, с которым казанцы отреагировали на фильм-реквием «Классиче-ские герои неклассических войн» Елены Тагировой, главного редактора художественного вещания ГБУ РД РГВК «Дагестан». Данная лента повествует о Героях России, бойцах дагестанского СОБРа — командире Арзулуме Ильясове, старшем оперуполномоченном Сергее Подвальном, рядовом Шамиле Абдурагимове. Елена задается вопросом: за что отдали жизни эти прекрасные смелые мужчины? Неужто: имена ваши известны, подвиг ваш бессмыслен? Например, 25-летний Абдурагимов, чемпион мира по тайскому боксу, — перед парнем открывались дороги карьерного роста, а он выбрал неблагодарный труд под названием «Родину защищать», да еще в «необъявленной войне» без линии фронта. Истории жизни и подвига каждого героя перебиваются кадрами дискуссии дагестанской молодежи о судьбах Кавказа; стучит метроном, приближая неутешительный вывод: «Россия проиграла битву за молодежь».

У зрителей не возникло желания вступить с Тагировой в диалог. Хотя Елена рассказывала интересно: как страшно работать журналистом в Махачкале — работники телевидения боятся затрагивать темы ваххабизма и незаконных вооруженных формирований; что на российский лозунг «Хватит кормить Кавказ» у дагестанцев есть ответ — «Дайте запить». В зале лишь глухо бурчали: «У автора проимперская позиция», «Оттуда должны уйти российские контрактники».

Лучшим короткометражным неигровым фильмом IХ  КМФМК стал «Тающий остров» (Азербайджан) Фариза Ахмедова, чья режиссура приравнивалась к работе художника, вдохновленного природой. «Живописались» в «Тающем острове» люди, отрезанные морем от «большой земли» (вариация на тему прошлогодней короткометражки Ахмедова — «Маяк»). В номинации «Лучший неигровой фильм» победила лента германского кинодокументалиста Мартина Гернера «Поколение Кундуз — чужая война» о пяти молодых афганцах.

Жаль, что не был отмечен, хотя бы призом не от жюри, «Горький мед» (Башкортостан), снятый Айнуром Аскаровым. Выпускник Санкт-Петербургского университета кино и телевидения запечатлел уникальные приемы и приспособления древнего уходящего промысла — бортничества. Вот Анвар-бабай с ловкостью белки взбирается на сосну с родовой тамгой по зарубкам, сделанным еще рукой прадеда; открывает борть — тут чудеса визуализации творит макросъемка медовых сот фотоаппаратом. Особая прелесть фильма еще и в жанровом синтезе с игровыми моментами.

На примере «Горького меда» убеждаешься в тщете таксономических усилий: «рассказ об интересном человеке» и «знакомство с бытом и традициями» — вещи нераздельные, взаимно обусловленные.

 

 

Возвращение  казусов

 

Кино — это не искусство!

Заявление Александра Гордона

в агентстве «Татар-информ»

Если и есть у фестиваля мусульманского кино какие огрехи, они прощаются за одно то, что в его программу исправно включаются постюгославские ленты. Всякий раз они становятся вехами в истории кинофорума: III  КМФМК — «Грбавица» Ясмиллы Жбанич, о боснийской матери-одиночке, родившей дочь от серба, V — «Снег» Аиды Бегич про обезлюдевшую боснийскую деревню, VII — «Бельведер» Ахмеда Имамивича, о попытке жить не помня геноцида в Сребренице.

Жюри ни разу не оставило без внимания эти картины, но присуждало призы второго ряда: за мужскую и женскую роли, за сценарий. И вот, наконец, долгожданное гран при — «За лучший полнометражный игровой фильм» — завоевывают «Круги» (Франция—Словения—Сербия—Хорватия—Германия) режиссера Срджана Голубовича. Гран при с солидным довеском — наградой за лучшую мужскую роль сразу двум актерам: Небойше Глоговацу (Доктор) и Леону Лючеву (Харис).

События кинодрамы «Круги» основаны на реальном случае 1993 года в городе Требинье. Офицер Тодор отправляется за сигаретами в киоск. Но нужной марки в продаже не оказывается. Тогда Тодор вымещает свою агрессию на хозяине киоска Харисе. Солдата Марко возмущает несправедливость, и он заступается за хорвата. Инцидент переходит в драку, офицер с друзьями, такими же «псами войны», избивает Марко до смерти. Спустя двенадцать лет прошлое вносит коррективы в жизнь тех, кто был втянут в эту трагедию — инициатора, соучастников, сына одного из них, даже молчаливого свидетеля. Потому что за попрание человечности неизбежно придется платить по счетам, и от этой неизбежности не скрыться и в могиле — расплата за грехи наследуется.

К счастью, нравственная проповедь в фильме Голубовича не явлена влобовую, и основная заслуга в этом — сценаристов (Орджана Кольжевица, Мелины Пота Кольжевиц). Сюжетные линии ими децентрализованы, их три — с привязкой к разным странам и городам; а смысловая монолитность достигается за счет продуманности сопоставлений и эмоционально-смысловых параллелей между судьбами. В принципе, сценарий «Кругов» был лучшим, виртуозным.

Однако жюри IХ КМФМК отметило в этом качестве Али Асгари, сценариста картины «Письма под дождем» (Иран), детально проработавшего тему любви и верности, которые основываются на любви к Богу. Разия ухаживает за больной матерью, зарабатывает изготовлением свадебных платьев. Всю жизнь она ведет диалог с Всевышним, но в один момент начинает сомневаться в его помощи. В конце концов, все в ее жизни устраивается: возлюбленный делает предложение руки и сердца. Это, по твердой уверенности режиссера (и красавицы) Марджан Ашрафизадех, является подтверждением того, что любой получит божескую награду, главное — терпение и надежда. Исполнительница роли Разии, МасумГасимипу, так прониклась этой идеей, что ее исполнение принесло «Письмам под дождем» еще одну победу — в номинации «За лучшую женскую роль».

Нет оснований оспаривать приз Олега Лукичева «За лучшую операторскую работу полнометражного игрового фильма». Картина «Иван, сын Амира» действительно зрелищна; живопись в кадре контрастна: сначала по-сарьяновски яркий юг, во второй части холодные краски каменистого Черноморья.

В основе истории «Иван, сын Амира» конфликты-казусы: в дни войны в Севастополе объявляют эвакуацию, и Мария Левина (Каролина Грушка) бежит вместе с двумя детьми в Узбекистан. Здесь она становится третьей женой узбека Амира (Бобур Юлдашев). Героиня рожает ему ребенка и называет его именем погибшего мужа — Иван. Однако вскоре супруг Марии, лейтенант Черноморского флота, объявляется в кишлаке. Ему нелегко простить жену и принять смуглого малыша. А через годик-другой в Узбекистане случается землетрясение, и в Севастополь шумным табором прибывают жены и дети Амира. Смеху-то, смеху!

 Как видим, здесь противоречия локальные, преходящие, замкнутые в пределах единичного стечения обстоятельств и анекдотически разрешимые волей того же случая.Представляя фильм в Казани с актером Дмитрием Дюжевым режиссер Максим Панфилов рекомендовал свою социальную фантастику так: «Это картина, которая напоминает, что когда-то все мы, жители разных стран, были согражданами».

Без призов остался узбекский «Паризод» Аюба Шахобиддинова (Узбекистан). Парадокс нашего времени — красота не спасает, а отпугивает мир — режиссер решал с помощью авантюрно-приключенческого сюжета: прекрасную горянку с рук на руки в качестве невесты передают друг другу разные люди; а завершается история, как обухом по голове, трагически — самоубийством красавицы.

Притчевый «Степняк» (Азербайджан) Шамиля Алиева был интересен отражением в фильме возрожденной древней традиции — верблюдоводства. Поголовье «кораблей», в данном случае — степи, в Азербайджане сегодня насчитывает уже около пяти тысяч особей. Потому и получилась незатейливая история любви нелюдимого пастуха и мирской девушки эпичной: видеоряд сопровождался не жалким блеянием овечьих стад, а гулом земли под копытами древних бактрианов.

Претензией на актуальность высказывания запомнился фильм «Право на любовь» (США) режиссера Пола Курти. На КМФМК его представляла сценарист и исполнительница главной роли Амина Жаман. Она заявила: «Мы хотели показать, что религиозный шовинизм в настоящее время — явление, к сожалению, довольно распространенное. И мы хотим дать понять, что там, где он есть, истории не будут иметь хорошего конца». В качестве борьбы с таковым шовинизмом в «Праве на любовь» был выдвинут образ обновленной мусульманки. Чтение намаза не мешает ей быть актрисой бродвейского театра, носить открытые короткие платья, иметь русскую подругу, еврейского приятеля Кирилла Толмацкого, известного под именем ДеЦл, и любить хорвата-католика Тони. («Уж определилась бы в ту или другую сторону», — недовольно бурчали абыстай.)

Неизвестно, какой расклад получился бы у жюри, если бы в конкурс включили «Хайтарму» («Возвращение») — первый крымско-татарский художественный фильм. Режиссер картины Ахтем Сейтаблаев являлся также и исполнителем главной роли — летчика, дважды героя Советского Союза, Аметхана Султана. В киноленте также снялись известные актеры — Алексей Горбунов, Юрий Цурило, Андрей Саминин, Алексей Тритенко, Дмитрий Суржиков.

Фильм о депортации крымских татар оказался неожиданно веселым и качественным: любование артефактами советской эпохи было эстетически внятным — в стилистикепостсоцарта. Центром сюжета, как во многих советских фильмах о Великой Отечественной, стала дружба однополчан — трех летчиков: крымчака, француза и русского. В мае 44-го года после освобождения Севастополя они отправляются в отпуск в родной город Ахметхана — Алупку. Там на глазах друзей неожиданно начинается депортация крымских татар. Она представлена как грозный рок, без набивших оскомину проклятий в адрес «кровавой гэбни» — это первый фильм за последние 10-15 лет, где сотрудника НКВД показали как благородного офицера.

Так почему фильм «Хайтарма» не был включен в конкурсную программу КМФМК? Председатель отборочной комиссии Сергей Лаврентьев разъяснил: «Такой подход мне предложили в оргкомитете фестиваля, и я согласился, что сделать отдельный специальный показ этого фильма вне конкурсной программы это все равно, что сделать его изюминкой фестиваля». Что ж, и на том спасибо. Ведь якобы звонили в оргкомитет из самого МИДа и попросили задвинуть «Хайтарму» в тень. Может, Голливуд испугался конкуренции: уж очень сцены выселения крымских татар перекликаются с аналогичными кадрами «Списка Шиндлера»?

 

 

В  начале  была  проза

 

Татары хотят быть гладкими и обтекаемыми, как дельфин.

Из электронной переписки с Аделем Хаировым

Татарстанское кино было представлено на IХ  КМФМК короткометражным игровым фильмом Максима Швачко «Конец игры» и документальной лентой «В центре внимания человек» Антона Анохина — о жизни и творчестве публициста Флорида Агзамова.

«Конец игры», получивший приз президента РТ «За гуманизм в киноискусстве», зрители приняли с восторгом (как всякий игровой фильм с участием артистов местных драматических театров). Однако и в этом случае не обошлось без нареканий со стороны пассионариев: мол, почему не подобрали для экранизации произведение своего писателя?

Действительно, так ли уж необходимы татарскому кино экзотические поп-культурные пряности? Ведь, чтобы мотивы рассказа аргентинско-французского писателя ХулиоКортасара прижились на поволжской почве, пришлось похлопотать. Драматург Ильгиз Зайниев перенес действие из неопределенного места во вполне определенную деревню Нижний Береске Атнинского района и прописал национальный колорит, мусульманские обычаи.

Но девушки, три сестры (Алия Шайхутдинова, Елизавета Швачко, Гузель Гюльвердиева), ведут себя слишком экстравагантно для мусульманок. Они гостят в деревне у бабушки (Наиля Гараева) и постоянно сбегают от нее, чтоб предаться любимой забаве: достав из укромного места большую сумку с костюмами, наряжаются и ошеломляют пассажировпролетающих мимо электричек. И не кустарные наряды видятся скучающим пассажирам, а чудные масскультные образы: индийских танцовщиц, западных кинозвезд и даже плясунов картины «Танец» Матисса.

Это, однако, тенденция. Уход в фантазийную орнаментальность, влияние клиповой эстетики наблюдалось и в работах молодых татарстанских режиссеров, выпускников курса режиссеров-кинематографистов КГУКИ (Казанского университета культуры и искусств). Кстати, с внеконкурсного показа их короткометражных игровых фильмов 5 сентября стартовал кинофестиваль.

Многообещающе звучало название короткометражки Ильшата Рахимбая — «Гастарбайтер». Особенно для тех, у кого на памяти «Гастарбайтер» Юсупа Разыкова (Россия — Узбекистан) о нелегальной иммиграции, заставивший зрителей VI  КМФМК посмотреть на проблему изнутри, глазами самих трудовых мигрантов. Оказалось, фильм Рахимбая снят по мотивам одноименного рассказа Леонида Каганова, чья основа — иррациональность зла, вызывающая thrill — нервную дрожь вкупе с тревожным ожиданием и страхом. Молодая девушка работает в банке, сожительствует с ни рыба ни мясо парнем — живет вхолостую, потому что «делится» проживанием трудных ситуаций из отпущенных ей богом лет с некой сущностью из потустороннего мира — гастарбайтером. Рахимбай пугает, а нам не страшно, — лишь малопонятно. Может, оттого что история снята в гламурных интерьерах?

В этом же ряду — заемных идей и страстей — «Четвертый стул» Гульнары Ахметовой, довольно удачная экранизация пьесы Тонино Гуэрры. Вообще, надо сказать, работы молодых режиссеров провальными не сочтешь: уроки Дзиги Вертова учтены: в дебютных картинах видно стремление к вычитанию литературы и театра для овладения собственнокиноязыком,

И все же не стоит забывать, что экранизация добротной прозы Аяза Гилязова, повести «В пятницу вечером», на VI  КМФМК привела татарстанское кино к триумфу. Гран при в 2010 году получил фильм «Бибинур». Образ старушки Бибинур — неповторимой (при схожести с солженицынской Матреной) праведницы, на которой мир стоит, — в картине пророс особой достоверностью существования в кадре всех — актеров и «людей с улицы», кропотливо отобранных режиссером Юрием Фетингом.

Как знать, возможно, на Х — юбилейном — КМФМК не меньший успех ожидает полнометражный игровой фильм Салавата Юзеева «Курбан-роман», поскольку это экранизация одноименного произведения интересного московского писателя Ильдара Абузярова. Трейлер «Курбан-романа» многообещающий, его показ состоялся 9 сентября в КРЦ «Родина» в рамках презентации «истории о любви, жертвенности и самопожертвовании».

Развитие татарстанского кинематографа обсуждалось на научно-практической конференции «Кинематограф Татарстана: прошлое, настоящее, будущее», проведенной в рамках IX Казанского международного фестиваля мусульманского кино. Делились опытом и прогнозами на будущее почетные гости фестиваля — киновед и кинокритик Иван Форгач(Венгрия), арт-директор Женевского фестиваля Тахар Хоучи, татарстанские режиссеры — Ильдар Ягафаров, Алексей Барыкин, телепродюсер Василий Антипов, киновед Елена Алексеева, студенты и преподаватели КГУКИ. Было высказано пожелание развивать в Казани авторский кинематограф. Только методом проб и ошибок, через эксперимент, можно увидеть, на что способен режиссер. Из авторского кинематографа впоследствии может вырасти жанровый, считают специалисты.

 

 

Человек — это звучит трепетно

 

Мусульманский мир обладает уникальной, своеобразной мощью. Казанский фестиваль должен направлять этот потенциал в мирное, благоприятное русло.

Андрей Кончаловский на закрытии VIII КМФМК

Для Татарстана международный кинофестиваль имеет огромное значение как единственный крупный кинофестиваль, проходящий в республике. С каждым разом число стран-участников неизменно расширялось, образуя самые разные тематические сгущения (мигранты, терроризм, женщина в исламе). Но не меньшее значение КМФМК имеет для России и стран СНГ. КМФМК — площадка, которая дарит ее участникам незабываемое ощущение общности культурного поля и исторической судьбы.

Причина тому — уникальность ниши: мусульманской тематики среди большого количества кинофестивалей нет нигде, кроме Казани. И в то же время эта ниша достаточна широкая, позволяющая участвовать не только режиссерам-мусульманам, но и иных вероисповеданий, — с кинокартинами, чей нравственный посыл не противоречит нормам ислама. Это наглядно показывает победа на V КМФМК российского фильма Веры Глаголевой «Одна война» — исполненная драматизма лента о женщинах, имевших несчастье родить детей от немецких оккупантов.

Тем не менее девять лет кинофестивальной истории кое-что прояснили в понятии «мусульманское кино». Под это определение попадают самые разные по жанру и эстетике фильмы: их сюжет может быть сложно-переплетенным или незамысловатым, видеоряд — аскетичным или изобилующим яркими красками. Главное, что их объединяет, — трепетное отношение к Человеку, — отношение, восстанавливающее его в правах любимого творения Всевышнего. И конечно, все эти годы КМФМК учил как деятелей киноискусства, так и зрителей культуре диалога именно через культуру, поскольку итоги беспристрастно выявляли такую закономерность: выражение крайней точки зрения, лишенной неоднозначности, не позволяет фильмам сложиться в художественном плане, делая их примитивными, агитационно-пропагандистскими.