Баллада о крыльях

мне выдали крылья как прочим тесак и рубанок
а я между прочим была неразумный ребёнок
я не понимала что крылья нежнее пелёнок
и лучше пуховых перин и дубовых лежанок

я встала так рано как будто ещё не ложилась
тяжёлая бабочка рядом со мною кружилась
и я оступилась и в чёрное небо споткнулась
и я с этим небом в бессмысленной схватке схлестнулась

нельзя победить говорили поддайся и сдайся
нельзя победить говорили напейся и сдуйся
и чёрного неба уже никогда не касайся
не смей не моги говорили уйди и раскайся

а я не могла отступить не могла отступиться
осталось одно в это чёрное небо вцепиться
и слиться крылами как плотная вязь лигатуры
на звёздном ветру на краю бесхребетного мира

я встала так рано а было уже слишком поздно
и всё что я делала было напрасно и тленно
и я проиграла и падая мордой о звёзды
я крылья сломала о чёрные зубы вселенной

на каждом рассвете не важно на каждом закате
в каком бы болоте меня не застало светило
спасибо тебе говорю что в безумном полёте
и я не сдавалась а ты меня всё ж победило

* * *
Мир лежал как на ладони,
не менялся календарь,
мчались бронзовые кони
в гобеленовую даль.

Мыла бабушка тарелки,
пах на печке девясил,
дед потёртую шинелку
просушиться выносил.

Всё как надо начиналось,
беззаботно и легко,
в небе ласточка качалась,
пузырилось молоко.

От реки плыла прохлада,
растворяясь на ветру,
солнце горьким шоколадом
обливало детвору.

Я по скошенному лугу
шла до речки босиком,
пахли розовые губы
деревенским молоком.

Пусть всё это повторится
в будущий далёкий год — 
девочка увидит птицу,
в небо руки окунёт.

* * *
раскрывается луг нараспашку
бьёт крылом над запрудой ветла
кто родился в несчастной рубашке
понимает такие дела

вот карасик тебе вот подлещик
что ты скажешь мне хемингуэй
я люблю настоящие вещи 
в стороне от фальшивых людей

это сна золотая излука
это облачных кущ облучок
что ввалилась волшебная щука
на последний пропащий крючок

* * *
Прими, мой рыцарь (варвар или скальд),
поэзии укатанный асфальт,
где след уже оставить невозможно.
Судьба растает, как брикет с морожным,
навзрыд заплачет горький шоколад
(и здесь, мой друг, тебя опередят).

Прощай, тебе не это обещали,
я замуж выхожу за горизонт.
Бьют соловьи из тьмы очередями,
и больше не с кем лаяться ночами
и с удочкой ходить на Ахеронт.

* * *
Я ушла от тебя, поселилась в прихожей,
В тёмном зеркале, в шапке, в пуху и пыльце.
Я ушла в белом платье в зелёный горошек
Самым длинным тоннелем со светом в конце.

Это я превращаюсь в чудовищ по Кафке,
И меня зарывают, как княжеский клад.
Это я — с острия протестантской булавки
Улетаю на небо с толпой ангелят.

Оставляю гнездо на твоей батарее — 
Алый шёлк и ласкающий душу капрон,
И свистя, пролетаю кометой Галлея
В галерее дородных сикстинских матрон.

Это я и мои инфернальные тени
Покидаем надменно предательский дом.
Мы уходим по шпалам других измерений — 
Кто с мешком, кто с разбитым дурным котелком.

Свет померкнет, погаснет последняя точка,
Растворится в тумане ночной силуэт.
Помаши мне вослед оренбургским платочком,
Потому что никто не помашет в ответ.