* * * 
«Я светлячков не видел никогда…»
— ты говорил. Они вокруг летали.
И радости, и светлые печали.
Большие светлячковые стада.
Они садились на руки, одежду.
Селились семьями и парами сапог.
«Я никогда не видел светлячков».
Но никогда и не терял надежды.
Они летят и светят. Помолчи.
И ты услышишь, как они сияют.
Услышишь, тихо!.. как они сгорают,
Чтоб ты заметил, в пламени свечи.
И вот однажды светлячок-калека,
Потухший маленький заблудший светлячок
Возьмет и тихо сядет на плечо:
«Я никогда не видел человека!»

* * * 
Не убивайте поэтов,
Они пригодятся потом
В качестве гибких веток.
Чтобы не стать костром,
Плохо горят, не тлеют.
Хочется им расти.
Было бы чуть умнее 
Корзины из них плести.

Если весны дождаться
И не сжигать дрова,
То деревянные пальцы
Станут писать слова.

Шар

Я режу запястья железнодорожных полотен.
Скользит по ним струйкой состав электрички.
Мир — спичка, что подносили к плоти
И выжигали номер и кличку.
В спячке все чувства теперь. Заснули.
Поставьте им свечку за упокой.
А я ищу среди льда и сосулек
Разбитый вдребезги шар земной.

Наваждение

Я проснулась от гулкого крика.  
По степи, через травы и ямы,  
По земле, к лесу, где земляника,  
Через тень, через свет, через гаммы,  
Шел старик через вечное тихо.  
Через время он шел мимо звезд,  
Проходил мимо счастья и лиха,  
Проходил мимо брошенных гнезд.  
Он кричал своим голосом низким,  
Окликая все в мире живое:  
«Когда кажется путь тебе близким,  
Когда мир вдруг оставит в покое,  
Когда некому крикнуть останься,  
Когда некому крикнуть держись —   
Вот тогда лучше с жизнью расстанься,  
Вот тогда это, братец, не жизнь!»
  
Я заснула под гулкие крики.  
По степи, через травы и ямы, 
К вечной жизни и к солнечным бликам  
Так и шествует старец упрямый.