В «Дружбе народов» (№ 10, 12 за 2015 год) были опубликованы материалы, собранные Константином Симоновым и относящиеся к событиям 1941 года. В последние годы развернулась бурная дискуссия об этих событиях, и эта публикация может быть весьма полезна тем, кто искренне хочет понять, что же тогда произошло.

В этой связи меня чрезвычайно заинтересовало высказывание тогдашнего председателя Моссовета В.П.Пронина:«Когда немцы после первого наступления подошли к Можайску и после Можайска пошли дальше, они были остановлены зенитчиками, которых сняли с противовоздушной обороны и поставили на борьбу с танками. И немцы, конечно, не подозревали, что между Можайском и Москвой ничего не было. А действительно, ничего не было между Можайском и Москвой, и если бы немцы, со своей тупостью, не приняли эти несколько зенитных орудий за настоящую оборону, а пошли бы, то они дошли бы до самого города» (Симонов К. Наше время еще занесут на скрижали... Записи в рабочих тетрадях: беседы и размышления. — «ДН», 2015, № 12).

Это высказывание не может не привлечь внимание. Выходит, что только тупость противника спасла Москву и страну от непоправимой катастрофы. Однако мы теперь знаем, что ситуация тогда была трагичной, но не столь трагичной, как следует из этого высказывания. И хотим разобраться в ситуации, чтобы не возник эмоциональный вопрос: кто виновен, что только чудо, проявившееся в тупости противника, избавило страну от непоправимой катастрофы. И как вообще столь тупой противник дошел до Москвы.

Чтобы правильно характеризовать приведенные В.П.Прониным данные, обратим внимание на еще одно его высказывание: «Бомба в Кремль попала. А в это время шла колонна курсантов училища Верховного Совета, и человек пятьдесят их убило» (Там же). Мы теперь знаем, что в результате удачного (с точки зрения противника) попадания бомбы действительно понес значительные потери полк НКВД, охранявший Кремль. Но никаких курсантов, когда-то при В.И. Ленине охранявших Кремль, в охране Кремля не было уже задолго до начала войны. Как мы видим, к рассказу В.П.Пронина следует относиться как к свидетельству очевидца, который был на месте событий, который многое знал, но не очень точен в деталях.

И поэтому сразу скажем главное: когда противник взял Можайск (18 октября), путь на Москву для противника открыт не был. Дорогу на Москву со стороны Можайска обороняли тысячи бойцов (красноармейцев и ополченцев) и сотни орудий. И значительное число танков. А слова В.П.Пронина о нескольких зенитках между Можайском и Москвой являются отражением реального факта: под Москвой немецкие танки были остановлены в значительной степени зенитными пушками. Только их было не несколько штук, а несколько сотен. Защищавший Москву и ее ближайшие окрестности в радиусе 8–10 километров 1-й корпус ПВО имел в начале октября 759 орудий среднего и 357 малого калибра¹.  И значительная часть этих орудий была использована для борьбы с танками. Так что 1-й корпус ПВО не только успешно защитил Москву от воздушного противника, но и был мощным противотанковым резервом. Причем несколько десятков батарей этого корпуса участвовали в боях с немецкими танками.

Кроме того, в Московской битве участвовало значительное число противотанковых полков, вооруженных зенитными орудиями. Как оказалось, наиболее эффективным противотанковым орудием, состоявшим на вооружении Красной Армии в 1941 году, была 85-миллиметровая зенитка. Еще до войны эти орудия стали поступать на вооружение ПТАРБов — противотанковых артиллерийских бригад РГК (резерва Главного командования). А уже в ходе войны были сформированы десятки противотанковых полков, вооруженных частично этими орудиями, а частично 37-мм зенитками. И значительное число таких полков участвовало в Московской битве.

Неслучайно на окраине подмосковного города Лобня стоит на пьедестале 85-миллиметровая зенитка как символ победы под Москвой. Именно здесь был остановлен рвавшийся к Москве враг, и остановили его зенитки. Не зря авторитетный автор многих книг о Великой Отечественной войне А.В.Исаев утверждает, что «мощные и дальнобойные 85-миллиметровые зенитки стали одним из символов битвы за Москву»².  Но если углубиться в более или менее подробные описания Московской битвы, то станет заметно, что в боях с немецкими танками под Москвой участвовали в большом числе не только 85-миллиметровые, но и 37-миллиметровые и 76,2-миллиметровые зенитки. Для сомневающихсядобавим, что 37-миллиметровый зенитный автомат образца 1939 года создавался перед войной как противотанково-зенитный и имел отработанный бронебойный снаряд³.  И что снаряд 37-миллиметровой зенитки пробивал более толстую броню, чем снаряд 45-мм пушки — основного противотанкового орудия РККА⁴ . Отметим, например, что в ночь на 26 октября 16-я армия, действовавшая под командованием Рокоссовсого на Волоколамском направлении, получила три зенитных артиллерийских полка, вооруженных 37-миллиметровыми пушками. А на следующее утро еще два таких полка⁵.  А поскольку в течение всей битвы за Москву сотни зенитных орудий ПВО Москвы оставались на своих позициях в Москве и ее ближайших окрестностях, выполняя свою основную боевую задачу по защите столицы СССР от воздушного противника, то вывод очевиден — противотанковые резервы Красной Армии не были израсходованы.

Также в Московской битве в распоряжении командования Красной Армии был другой мощный противотанковый резерв — танковые бригады. Действительно, в 1941 году вермахт в высшей степени эффективно использовал танки. И Красная Армия должна была найти ответ на этот вызов. При этом в октябре 1941 года инициатива была на стороне противника. Легко сказать, что на пути немецких танков надо было создавать противотанковую оборону. Но заранее очень трудно, а иногда и невозможно было определить, где появятся вражеские танки. Противник имел значительную свободу выбора направления своих ударов. Поэтому в битве под Москвой советское командование стало использовать свои танки в качестве подвижного противотанкового резерва. Так, например, когда крупная вражеская танковая группировка приближалась к Калинину, 8-я танковая бригада, которой командовал П.А.Ротмистров, имея на ходу 49 танков, из них 7 КВ и 10 Т-34, выступила из Валдая. Вместе с танками двигались ремонтные автомашины и цистерны с горючим. Это позволяло на коротких остановках быстро устранять неисправности и дозаправлять танки. Пройдя за сутки свыше 200 километров, утром 15 октября бригада сосредоточилась главными силами вблизи Калинина.

Почти одновременно к Калинину была подтянута 21-я отдельная танковая бригада. Она была сформирована 10 октября 1941 года в городе Владимире. 12 октября 1941 года перед бригадой была поставлена задача: после получения танков следовать через Москву в Калинин, разгрузиться там и не допустить захвата города. 13 октября 1941 года на станцию Владимир прибыли эшелоны с танками из Горького и Харькова. Харьковский эшелон уже был полностью укомплектован экипажами. Их, не разгружая, пополнили боеприпасами и имуществом. По прибытии на станцию Завидовоот начальника станции стало известно, что Калинин уже занят противником. В связи с этим бригада была вынуждена разгружаться в Завидово и на станции Решетниково.

На этих двух примерах мы видим, что в Московской битве советские войска были значительно более маневренными, чем летом 1941 года. Вместо громоздких маломаневренных механизированных корпусов, в которых по штатному расписанию было более 1000 танков, неудачно действовавших летом 1941 года, появилось большое число относительно небольших, но весьма маневренных танковых бригад, которые можно было оперативно посылать на перехват прорывающего фронт врага. Кстати, в боях за Калинин с 8-й танковой бригадой взаимодействовал мотоциклетный полк, еще одна подвижная часть. Возвратить Калинин не удалось, но продвижение врага в этом направлении было остановлено.

О действиях советских танкистов под Москвой написано много, но мы хотим обратить внимание в основном на то, что появившиеся на поле боя осенью 1941 года танковые бригады более соответствовали стоявшей тогда перед Красной Армией основной задаче — остановить вражеские танки, чем наскоро сформированные перед войной корпуса. И можно не сомневаться, что если бы вермахт, взяв Можайск, продолжил наступление на Москву по прямой, то на его пути тоже появились бы танковые бригады.

Отметим также, что в Московской битве советское командование смогло успешно использовать густую сеть железных и автомобильных дорог Москов-ского транспортного узла. Та же 21-я танковая бригада явно не закончила курс боевой подготовки. И при длительном марше из-за неопытности механиков-водителей скорее всего у нее бы значительное число танков застряло по дороге. Но железная дорога быстро доставила танкистов непосредственно к предназначенному для них участку фронта. И для Московской битвы это было характерно. У воинских эшелонов, спешивших на помощь Москве, пунктом назначения сама Москва была редко. Чаще это были Волоколамск, Можайск, Химки и другие многочисленные подмосковные станции, находившиеся в непосредственной близости от линии фронта. В Московской битве путь от места разгрузки эшелона до места боев был минимальным.

Добавим, что в районе Москвы были сосредоточены 2 дивизии оперативных и одна дивизия внутренних войск НКВД. Оперативные войска НКВД имели в своем составе артиллерийские и танковые полки. И с ними тоже пришлось бы столкнуться вражеским танкистам, если бы им удалось каким-то чудом прорваться к Москве.

Тем не менее к словам В.П.Пронина следует относиться серьезно. Только отражают они не фактическое положение дел, а субъективный фактор — представление о положении дел, сложившееся в то время у советских руководителей. Это мы теперь знаем, сколько, например, танков было под Москвой у немцев. Но в Москве в середине октября 1941 года этого точно не знал и не мог знать никто! И в Москве проводились оборонительные мероприятия из расчета не фактических сил противника, которых никто не знал, а его возможных сил. Следствием этого были мероприятия, которые, к счастью, оказались не нужными. И которые, тем не менее, отвлекали значительные ресурсы. Вроде минирования многих объектов в Москве. И если В.П.Пронин, человек в Москве далеко не последний, считал, что остановить немецкие танки было нечем, то это само по себе показывает, насколько тяжела была тогда обстановка.

И в заключение о главной причине, помешавшей вермахту одержать победу под Москвой. К. Симонов подробно расспросил генерала М.Ф.Лукина, командовавшего одной из армий, окруженных под Вязьмой. И в рассказе генерала чрезвычайно информативны даты событий. 5 октября противник вышел в тыл советских войск, занимавших Вяземскую линию обороны. Но через неделю, 12 и даже 13 октября, генерал М.Ф.Лукин со своими бойцами и большое число других советских воинов пыталось пробиться из окружения. Какая-то часть из них сумела это сделать и вышла из окружения. Большинству это не удалось. Но благодаря упорству, с которым множество командиров и красноармейцев пробивались изокружения, вышедшие в тыл советских войск немецкие дивизии не развивали успех по направлению к Москве, а отражали эти попытки. И именно это упорство окруженных дало возможность командованию Красной Армии подготовить за это время оборону Москвы.

________________________

1 История Второй мировой Войны, т. 4. — М.: Воениздат, 1975. — С. 100.

2 Исаев А.В. Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали. — М.: Яуза, Эксмо, 2005. — С. 242.

3.Исаев А. Горячий снег «пакфронта» // Драбкин А. Я дрался с Панцерваффе. — М.: Яуза, Эксмо, 2007. — С. 12.

4 Истребительно-противотанковая артиллерия в Великой Отечественной войне / Отв. ред. ген.-лейт. артиллерии Н.Н.Михельсон.  — М.: Воениздат, 1957.

5 Битва за Москву. — М.: Московский рабочий, 1966. — С. 171.