В наше торговое время — все начинается с ярмарки.

В апреле 2015 года четыре дагестанских фотохудожника показали в Тбилиси свои работы. Выставка называлась «Кавказский экспресс». Продолжена в том же 2015 году в Национальной библиотеке Республики Дагестан, в Махачкале.

Триумф был всекавказский!

Назову фотохудожников: Камиль Чутуев, Магомед Гаджиев, Нина Тер-Семенова, Арчил Кикодзе. Пейзажи, портреты, массовые и жанроваыве сцены… Гимн Кавказу! Эффект такой, что под обложку рвутся журналисты, литераторы… Проект из фотографического становится словесным… философским… общекультурным. Фолиант набирает вес, так что в руки его берешь не только с восхищением, но и с осторожностью: размер — 24х24, три с половиной сотни страниц текста, более ста авторов…

Не перечисляя их всех, процитирую народного писателя Дагестана — Магомед-Расула, который следующим образом очерчивает авторский состав:

«В одной книге, рядом оказались произведения доктора технических наук, радиста и военного разведчика из Санкт-Петербурга Васи­ лия Семёнова и только-только начинающей свой жизненный путь ученицы 10 класса каспийской средней школы из Дагестана Анастасии Блищавенко; историка-архивиста и барда из Москвы Викто­ра Леонидова и публициста из аула златокузнецов Кубачи Саида Ниналалова; сценариста, прозаика и фотохудожника из Тбилиси АрчилаКикодзе и пи­сательницы из Красноярска Марины Саввиных...»

Откуда авторы?

Вот перечень их адресов: Санкт-Петербург, Габрово, Бишкек, Дербент, Каспийск, Грозный, Львов, Красноярск, Ульяновск, Одесса, Севастополь, Кропоткин, Владимир, а также — без уточнения городов — Бельгия, Финляндия, Германия, впрочем, в одном случае с уточнением: Саарбрюккен,

Главные же адреса: Махачкала и Москва.   

Основные «вагоны» «Экспресса»: «Проза», «Поэзия» (по полста авторов) и менее объемные, но не менее интересные: «Переводы» и «Почтовый вагон» (архивы)…

Составитель тома Марат Гаджиев так определяет общий смысл книги:

«В идее сборника лежит важный воспитательный аспект, расчитанный на молодое поколение: приобщение молодёжи к плодам просвещения, формирование гражданской позиции и раскрытие юного таланта».

Всё я, конечно, не охвачу. Но выделю то, что на мой взгляд существенно.

С одной оговоркой.

Ярчайший материал в томе — очерк Евгении Брешко-Брешковской о Магомеде Эфендиеве, которого — молоденького горца — Лев Толстой спас от русской полиции и сделал постоянным жителем Ясной Поляны. По журналистскому фартумне посчастливилось прочесть этот очерк до того, как он попал в «Экспресс» (я и не знал, что он там опубликуется). Я этот материал успел проанализирвать в журнале «Дружба народов» (2017, № 4), не буду повторяться.

А возьму из «Экспресса» три сюжета, которые кажутся мне знаменательными. Один — Ясное поле. Другой — Тёмная тайна. И третий — Честные слёзы, когда надо сцепить то и это…

Ясное Поле открывается в разделе «Прозы» очерком Александра Торопцева «Дагестан-71». Автор — московский инженер. За плечами — армия, факультет, стройотряд. Высшее образование — обязательно, оно или уже оформлено, или вот-вот оформится. В особой чести — физмат — и по отблеску атомного вооружения, которое делают физики, и по степени свободы самоосуществления, идущего с советских времен.

Если девушки, то «комсомолки, спортсменки».

Работа в стройотрядах — не черная, а профессионально-квалифицированная. Скажем: выстроить ряд домов к такому-то сроку. Как строить — стройотрядовцы знают. И даже щеголяют своими знаниями, не расшифровывая для лопоухихсвоего профжаргона. Я, лопоухий, долго не мог понять, что такое РБУ (потом наконец усёк: растворобетонный узел). А некоторые профтонкости так и остаются для знатоков: «обвязка, опалубка, сейсмопояс, мауэрлат, фасад, кантуй… э, да если, к примеру, разобраться в этимолгии этих слов, то любознательный человек узает чуть ли не всю историю человечества».

Потом в перечне всплывает РОВД, и история человечества начинает укладываться в общеизвестные параметры. ЭПЛ и КНИИ знатоки и так понимают, а ДГУ и РТФ понемногу начинаем понимать и мы, любознательные человеки.

Местных жителей москвичи называют дагами. И те не обижаются: отношения тут свойские. С непременной совместной выпивкой — «для целкости».

Договор — дороже денег! Дома должны быть выстрены точно к сроку! Отговорки не принимаются (кончилось сырье, не завезли деталей и т.д.). В срок не достроили — ни копейки не получите, а успеете достроить — расчёт до копейки!

Отношения хорошо просчитаны. Ясное Поле!

А чтобы ситуация в этом поле не показалась такой уж безоблачной, следом за «Дагестаном» Торопцева в «Экспрессе» следует «Кахетинский поезд» Арчила Кикодзе — рассказ, пронизанный мраком таинственности и, по мнению составителей, исполненный с особенным мастерством.

Мастерство сответствует тонкости задачи.

Вроде бы всё страшное позади: и пытки, которым герой потерял счет, и стрельба, к которой он давно привык, всё это в прошлом. Но покоя нет: у Гургена подрастает сын, и как этот сын удержится от вербовки в новейшие агрессивные мафии — непонятно. Кажется Гургену, когда до него доносятся звуки выстрелов, что это стреляет — сын.

Тонкость повествования — в том, что ни отец, ни мы, читатели, так и не узнаём, в какую именно очередную мафию сына могут завербовать… в национальную, в интернациональную или ещё в какую, в том-то и ужас, что мафия может оказаться любой, а человек устоять против вербовки не может: на дне его души — таинственный мрак, и отзывается душа на самые безумные вывороты новейшей истории.

А раз так, то жди беды. Будь готов к катастрофе. Ожидай предательства… даже от собственного сына.

Как это выдержать? Чем обернется бытие — под какими очередными лозунгами? Слезами обернется!

Честными слезами… чем и завершу я сейчас портрет современного человека, очерченный в «Кавказском экспрессе».

Рассказ Расула Кадиева «Вторжение в забытый мир».

Дагестанцы принимают гостей — космонавтов из США. Как американцы сюда попали, не очень ясно: наверно, это государственная тайна. Люди думают, что прилетели на шаровой молнии: для огромного числа людей это объяснение куда понятнее, чем космические маршруты пилотов.

Итак, американские гости сидят за общим столом с дагестанскими хозяевами. И тут местная старушка… подкрадывается к американцам, держа в руке пакет… и просит ее выслушать.

Передаю ей слово:

«— Ди цо хабар бугу. Дин вас... — начала смущенно говорить старушка на своём языке. Заплакала. Вытерла слезы кончиком платка. Опять стала говорить. Опять заплакала. Периодически лицо ее становилось злым, но потом она вновь плакала.

Ник с Джеком смущенно стояли и вопросительно смотрели на Саддама.

Саддам обнял бабушку за плечо и, взяв пакет, повел Ника и Джека дальше к выходу из аула.

— Это наша Меседу. Очень давно ее сын в драке убил сельчанина. По нашему обычаю ему должны были отомстить. Он убежал из села, примерно в 90-е. Потом в селе пошёл слух, что он в Америке. Его младший брат к тому моменту помирился с кровниками. И по решению джамаата его отправили за старшим братом в Америку.

Ни тот, ни другой так и не вернулись. Меседу осталась без детей. Вот, просит передать сыновьям в Америку письмо и сушеную колбасу. Я не мог ей отказать.

— Мы отвезем, — сказал Ник и протянул руку за пакетом…»

И так, и эдак слезы. Или радостные — потому что дети спаслись, уехав в Америку.

Или горькие — потому что из Америки дети не вернулись. В любом случае — слезы.

Честные слезы.

 

            * * *

Еще три штриха.

Из «поэтического вагона» «Кавказского экспресса» процитирую трех авторов, которых хорошо знаю и за творчеством которых давно слежу.

               

Елизавета Дейк:

                        Раз обезлюдел рай давно когда-то

                        (Назвать сегодня трудно точно дату), —

                        Вот и живём здесь веку испокон.

                        Грешим, творим кумиров, убиваем,

                        Воюем — кто в Инете, кто в трамвае,

                        Но по старинке действет закон.

 

Рай не спасет. Интернет теперь — как трамвай. Законы и беззаконие по-прежнему — в наших душах.

 

Кирилл Ковальджи:

                Все люди братья…

                (а первые –

                Каин и Авель).

 

В корень! Если изначально — то и навечно? Когда вновь будет проваливаться человечество в братоубийство, вспомним, кем были друг другу Каин и Авель. (Мы — вспомним… уже без Кирилла. Мир его праху…)

 

Григорий Вихров:

                Красною звездою деда

                Дом украшен. Век знаком.

                Накорми меня, Победа,

                Материнским молоком.

Добавить нечего.

 

 * * *

Всё же добавлю — об издательских перспективах. Создатели «Кавказского экспресса» пишут, что альманах — первая книга из будущей серии. То есть «Кавказский экспресс» будет продолжен. Не только как дагестанский — он проследует и по другим склонам Кавказа. А может, не только Кавказа.

Будем ждать. Будем читать. Будем осмыслять.