Лясковская Наталья Викторовна — поэт, переводчик. Родилась на Украине, в г. Умань. 
В 1982 окончила Литинститут им. Горького (семинар Евг. Винокурова). Автор 3 книг стихов. Переводит с украинского, болгарского и др. языков. Работала мастером-позолотчиком в церкви, редактором, сценаристом на радио и др. Живет в Москве.

 

 

                Украина

 

Ангел Весенний

в берёзовом образе —

белый, а крылья зелёные.

Мне во спасенье

по щиколки во грязи

бьётся о ветер поклонами…

Что ж двуязычно

клянёшь, мол: «Гулёна ты!» —

душу мою раздвоённую?

Корпус больничный,

заросший паслёнами,

тень к тебе тянет палёную…

Вот где он, русский,

под астмовой пыткою

в кровь проникал

с химспасением,

вот где в нагрузку

раскраской-открыткою —

небо в окошке весеннее!

Школа тогда ещё

не обендерилась

русская наша четвёртая,

братьям-товарищам

в лучшее верилось…

Нынче ж — все укры упёртые!

Ой, мамо-мова,

ох, матушка-реченька,

обе вы любы мне, кровные!

Ангел суровый

далёко-далеченько

крылья расправил

Покровные…

 

 

        Из цикла «Домой»

             Бабушке Насте

 

На моих волосах

распускается сад

абрикосовый сад

на моих волосах

между косами

абрикосами

а плоды нежно-жёлто

на ветках висят

вперемежку  с цветами

и цвета лисят

високосово

абрикосово

вот и радуга пала

на вымокший сад

и росы абрикосы

на солнце блестят

ах роскошные

абрикошные

 

я всем сердцем назад

я с ума чуть весна

детства сад счастья сад

садом страшного сна

полон осами

злополосыми

унеслось отцвело

вот и бабушки нет

исчезает в земле

её маленький след

смерть безносая

острокосая

на моих волосах

осыпается сад

абрикосовый сад

на моих волосах

между косами

абрикосами.

 

 

                        Брату

 

Я кровной травою умоюсь

И в землю родную войду

По шею, по локти, по пояс…

И скроюсь, как камень в пруду.

 

И там, средь червей и кореньев,

Как прах в прародительской мгле,

Я стану — сотленной творенью,

Я стану — родною

                                Земле.

Как высшее счастье приемлю

и знаю, что больше, брат мой,

родную полюбишь ты землю —

лишь только

Землёй став

самой.

 

                     Далее — везде!

 

Трясясь в гремучей электричке,

скрипя в железной борозде,

проснёшься ночью по привычке

от крика: «Станция Кулички!»

и громом: «Далее — везде!»

Вскричать — куда же делись люди?

Вскочить — а ног не оторвать.

А  грудь уж горний воздух студит…

Вот так нам Бог, убогим, судит —

лишь умирая, прозревать.

Иным путем к иному дому

по первозданной борозде

несясь, постигнешь сквозь истому,

кто ж возвестил тебе, простому:

«Ты будешь

далее —

везде!»