В День Победы

Девятое мая, в саду небольшое застолье
не застолье, а так — грамм по сто,
два таджика, узбек, армянин 
                     и упругая дивчина Ольга — 
сексуальное меньшинство.

Все, кто строил этот нехитрый дом мой, 
пришли сегодня нарядные, не какая-то шелупонь, 
затеяли плов и шашлык и запели стройно 
про то, как в печурке бьётся огонь.

Меня по имени называть не смеют,
зовут хозяйкой и льстят без меры, 
о нет, они не рабы, двое даже имеют 
дипломы СССРа.
Вольны уехать хоть завтра, хоть к чёртовой матери,
вот только беда: из языков иностранных
знают одно лишь слово — немецкое: гастарбайтеры,
а с ним ну куда? 
                     Разве что — на товарных и ранних...

* * *
Когда человек стареет,
ему становится страшно,
и он начинает думать, 
кому бы себя всучить.
И вот он — к жёнам и детям,
и вот он — к друзьям-подругам, 
и к внукам — а вдруг да вспомнят,
что есть человек такой.
А жёны воротят морды,
а дети — ступай, мол, с богом,
друзья насовсем в могиле,
а внуки не признают.
И все они — тра та-та-та,
а где же ты был тогда-то… 
Какие вы стали злые, — 
подумает человек.
И к батюшке за советом — 
мол, так, мол, и так случилось,
один я на белом свете
в смертельной хожу тоске… 
А батюшка — знай смеётся:
— Такая вот Божия милость,
ведь коли никто не держит,
придёшь к Нему налегке.

* * *
Перекрестилась старательно, 
свечку зажгла на пороге,
мимо икон покружила, 
святым заглядывая в глаза.
Смотрят внимательно,
лица уж больно строгие,
кому бы поставить — 
                     и ошибиться нельзя…

Ей про себя заранее нужно
знать, какою она была,
если, к примеру, жила не с мужем, 
если нищему не дала.
Если мамаша давно не снится,
если, к примеру, абортов — пять, 
если обвешивала грамм по тридцать,
но только тех, с кого можно взять. 
Что там ещё? Ну котят бывало 
в речке топила, травила собак,
ну и т.п… За такую малость
что ей положено, что уж не так? 
Всё, как у всех. И спала спокойно, 
в поте лица добывала кусок.
…Но ведь за что-то — хоть и не больно — 
по воскресеньям,
                     нажравшись убойно,
лупит и лупит родной сынок.

* * *
Когда крупная красная ягода солнца,
садится на краешек моря,
и оно подтаявшим десертом
стекает в хрустящий ракушечник,
ты кричишь: Ах, красота какая! — 
и ныряешь в золотую дорожку.
А ночью, если не полнолуние,
ходим с мадерой смотреть на звёзды.
Их удивительно много, но мы различаем 
только Большую Медведицу.
Лежим на спине и гадаем, 
как бы могли называться те, что мигают справа,
и те, что сверкают слева.
У нас есть небольшой телескоп, 
у нас есть ноутбук 
со звёздною картой вселенной.
За двадцать наземных лет 
мы смогли бы выучить назубок
весь Млечный путь и со знанием дела
тыкать пальцем в непостижимое небо,
произнося имена богинь и зверей,
но почему-то шепчем: мамочки… господи…надо же....
..