Как распознать настоящего, прирожденного москвича в нынешней столичной толпе, расцвеченной приезжими?

Прирожденный москвич выделяется особым ироническим шиком в подаче этой самодовольной расцвеченности:

«Чудаки и оригиналы настоящей московской складки — из тех, что разгуливают по бульварам в войлочных ботинках, прикармливают голубей хлебными крошками, исподтишка мяукают и кричат петухом, чтобы затем (когда обернутся прохожие) принять серьезный вид важного лица, не способного на такие глупости».

Цитата — из очерка Леонида Бежина, признанного востоковеда, автора вдумчивых романов, одного их ярких современных публицистов.

Вопрос, который он ставит (и который стоит в сознании массы людей): чем же это так привлекает наша столица гостей — со всех краев России, со всех концов недавнего распавшегося Союза, со всех границ — от ближних и дальних соседей?

Это верно: многие убеждены, что жизнь в Москве — лучше, чем на периферии, и рвутся сюда — в надежде обрести столичный образ жизни. Иные преуспевают в этом, обретают столичный уют и упиваются столичной обслугой; иные, разочарованные, отчаиваются и уезжают обратно в свои провинциальные углы.

Или — очарованные! — что и составляет (для меня) глубинную суть бежинского очерка — возвращаются домой с новым воодушевлением. Чеховский призыв «В Москву! В Москву!» означает для них вовсе не перемену места жительства, но приобщение к некоей бытийно-значимой тайне… Именно это приобщение к тайне движет нынешними гостями Москвы, которые стремятся в нее не с целью завоевать ее (старая шутка!), а — побывать. И, побывав, вернуться в родные палестины с чувством приобщения к какой-то глубинной, всечеловечески-важной, всемирно-значимой точке бытия.

«Поэтому из глухих уголков — в Москву! В этом исконном стремлении коренного россиянина, в этомломоносовском подвиге заложен тот высший максимализм духа, который способен удовлетвориться лишь истиной в первой инстанции. Москва давала конечный ответ на духовные запросы, и пытливый ум поверял ею себя — испытывал на крепость знаний и веры, взращенных в родном углу. Поэтому паломничество в Москву никогда не было бегством от родных мест: малая родина обретала завершающую полноту в большой».

Подвиг Ломоносова — акт духовного приобщения, проложивший путь огромному числу россиян. Путь не столько к месту жительства, сколько к месту приобщения к таинственному Целому, которое обозначалось в Москве.

Да, старинный город, хранящий контуры и детали многовекового прошлого бытия.

Да, огромный современный город, гигантскими темпами пересекающий нынешние границы…

И еще что-то, еще что-то… Московский дух, хранящий не только национальную самобытность и обаяние столицы, — хотя и это, неизменно и неприкосновенно! — но дух, нацеленный на всемирное единение человечества!

«Что ни говори, а Москва — не просто город. Москва — это столица, метрополия, и ей суждено некое объединяющее, соборное начало, без которого не могли бы возникнуть ни Василий Блаженный, ни Спас-на-Бору, ни Успенский собор в Кремле, построенный итальянским архитектром Фиораванти».

Москва не сразу строилась — потому что строилась с мировым прицелом.

Огромных поселений немало на этой Земле. Но можно по пальцам руки перечислить те места, которые изначально — и в той или иной степени успешно — становились точками мировой концентрации духа. Местом стяжания всечеловеческой силы и красоты, чаемой солидарности и справедливости.

Рим… да, бесспорно. Вавилон… Мекка — хотя для иных, может, и спорно… Багдад… Париж… Лондон… Нью-Йорк… В ситуации азиатской всемирности растущий Мехико.

Кого не назвал?

Мадрид… из всечеловеческой истории которого арабы выкусили Средневековье, вплоть до Реконкисты…

Берлин не назвал — мешает тень фашизма.

Петербург? Изначально нацеленный на всемирность… Не назвал, потому что после первого осуществления кровавая мясорубка нового времени перебросила столичную всемирную роль Москве (да и переименование не шло столице: дали новое имя, а потом отняли: это всемирной твердыне духа совсем не идет).

Москва — вот твердыня духа, укрепившаяся и отстоявшая эту свою роль за последние страшные века. Древняя столица — так! Нынешний центр Федерации — так! Точка притяжения мировой духовной энергии — вот о чем я говорю.

Это было в десятилетия Советской власти. Это сохраняется, подтверждается и обновляется теперь, в Союзе Независимых Государств.

И пусть так будет впредь: Московский всемирный горизонт.

Московский шарм всемирного духовного единения человечества.

Московский ответ на вопрос о смысле жизни, висящий над человечеством все века его трагического существования.