Стихи

Блоха спросила крокодила:
«Скажи, всеобщий интерес,
далёко ли до дельты Нила?»
И тот ответил: «Через лес.

Пойдёшь, подружка, на опушку,
смотри — сорока на суку
за шнур подвесила хлопушку,
а шнур продёрнула в чеку.

Чем дальше в лес — тем меньше толку:
куда годится этот лес,
где волки, раздобыв двустволку,
теряют к жизни интерес!

Здесь всюду склоки и раздоры,
и каждый хочет быть другим:
лягушек дрессирует ворон,
осёл им сочиняет гимн.

Там мыши тратят соль и годы
на то, чтоб насолить коту.
А тот подался жить на воды,
коль стала жизнь невмоготу.

Он научился по-английски
легко мурлыкать "Вэримач".
Он в прошлом — капитан балтийский,
а в будущем — большой скрипач.

Медведь, назойливый, как мошка,
в лесу, на лавке, день-деньской
ведёт саратовской гармошкой
бои с нахлынувшей тоской.

Жуки — дождались урожая
дождевиков и желудей
и на телегах разъезжают
среди непаханых полей.

В лесу ночами плачут совы
о жизни медленной своей,
и одногорбые коровы
клянут трёхгорбых лошадей.

От этих распрей беспричинных
пропала — как весной зима —
и костяника, и малина,
и клюква-ягода сама.

И только зреют на угорах
в болезнетворных ремешках
цветные лампы мухоморов
один к другому в трёх вершках.

Наискосок пройдёшь по лесу —
и заводь встанет на пути.
Так это — Нил, тебе известный.
А жизнь — не лесом перейти.

И вот, я изгнан из дубравы,
моя семья живёт в Твери.
А здесь цветут иные нравы,
на жизнь слагая попурри.

Да что тебе мои обиды!
Шагай к опушке и не трусь,
коль встретишь волка-инвалида,
лечившего двустволкой грусть.

Разброд, шатанья, изуверства… —
ну чем такое оправдать?
Лишь проявленьем в звере зверства
от нежелания читать».