С эстонского. Перевод Бориса Слуцкого

* * * 
Белёсые овцы, белёсые валуны, белёсые облака,
все на одно лицо, все неподвижны, все круглы
на склоне холма,
обрамлённого пожухлой бородёнкой травы.
Стародавняя картинка из детской азбуки:
лошадь
и старик, согнутый в дугу над плугом,
и поле, полосатое от борозд,
мурлыча, тянется к порогам домов.
Позади всё дальше остаётся город — 
на фоне неба он, как неведомый корабль.
Стальные мачты ловят ветра всего мира — 
вавилонский галдёж, прогнозы погоды.
Напряжённые паруса города!
Я поплыла бы вместе с вами
к берегам,
встающим миражами
столетий.
И я не хочу думать об островах Рождества.

* * *
Потому что цветы жёлтые и белые
тихо напевают в зарослях
старенькие, трогательные песни хороводные.
Ореховые гусли,
сосновый перезвон
поют мне про мою белую,
про твёрдую и узкую,
про пылью побелённую,
от моря отсыревшую
дорогу моей юности.
Где тихий шорох велосипедных шин,
под сердцем стынет пьянящий холодок,
а шиповник не жалеет о том,
что цвет его осыпается на камни оград.
Бесконечно, плавно тянется дорога
сквозь сновидения и вожделения,
бескрайняя, 
сырая от моря, белая от пыли: 
«Вот рука моя, товарищ!
Поброди со мною рядом
по возлюбленной земле!»

«ДН», 1967, № 8