Журнальный клуб Интелрос » Дружба Народов » №6, 2011
* * *
Любовь, как жизнь, кромешна и длинна,
Не надо шелка нам, не надо льна,
Ни радости, а только звезд и света.
Печаль пройдет — она всегда одна,
И лишь луна ответит нам за это.
Нам в этой жизни очень повезло,
И мы храним Хароново весло.
Чем кончится печаль — конечно, кровью,
Горячей очень, очень дорогой.
Ты, милый, стал совсем уже другой,
Чтобы назвать судьбу свою любовью.
* * *
Не прячь лица пред Господом, гляди,
Как снег летит над миром неизбежным,
Как сердце льется колоколом нежным —
Не у тебя, у Господа в груди,
И как ты огород ни городи,
Мир навсегда останется мятежным.
Настанет день однажды, день такой,
Когда ты осознаешь, что воочью
Увидишь Бога только лунной ночью,
И лишь тогда к тебе придет покой,
И ты тогда расстанешься с тоской,
Услышав песнь синичью и сорочью.
* * *
Синичка плавает, снегирь идет по льду —
Такое сумасшествие, однако.
Я об ночную уколюсь звезду,
Чтобы увидеть знаки Зодиака.
Вот Лев, а вот Телец, но все не впрок,
Стрелец толкает в бездну Козерога,
И, не найдя обещанных дорог,
Тихонько плачет Дева-недотрога.
* * *
Небо радостным слывет,
В небе чудо-кит плывет,
Поражая жирным телом
Тишину летейских вод.
Там жирафы и слоны
Удивительной длины,
Там готовят между делом,
Приглашают на блины.
Там и ангел не верблюд,
Там тебе компот нальют,
А потом закинут в заводь —
Ведь в колодец не плюют.
Ни находок, ни утрат,
И сам черт тебе не брат
Жизнь прекрасна, милый, да ведь
Смерть прекрасней во сто крат!
* * *
Прости меня, любимая, зима
Крылата и дает нам задарма
Снегурочек и дурочек отважных,
Веселых, привлекательных весьма,
Я сам от них бываю без ума,
Как от игрушек ярких и бумажных.
А вот что делать с ними, подскажи,
Висеть всю жизнь над пропастью во ржи
Заснеженной невесело, однако,
Их целовать, запутаться во лжи
Или на грубых лыжах плыть в Кижи,
Чтобы дождаться радостного знака?
Молчишь, родная? Вот и я молчу.
Топчу всю эту глупую парчу
И душу свою вечную калечу,
Над снегом ясным соколом лечу,
А нужные слова я прошепчу,
Когда тебя под этим снегом встречу.
* * *
Полно сеть плести, полно когти рвать —
Холодна, словно лоб твой, Волга.
Снег опять не ляжет к тебе в кровать,
Снег — он в землю уйдет надолго.
И лепечут о чем-то цветочном сны,
И прощанья с тобою кротки,
И живут, печальные, до весны
Ангелы на сковородке.
И течет сквозь тебя живая вода,
Делаясь слишком твердой,
И стучится колокол иногда
В мозг твой, еще не мертвый.
* * *
Памяти отца Евгения Ивановича
1
Бог не враг тебе и не льстец,
Никогда не всплакнет навзрыд.
Предо мною стоит отец:
— Что ли, выпьем? — он говорит.
К старой груше он подойдет
И засунет руку в дупло.
Два стаканчика он нальет —
Мне светло, и ему светло.
2
Я в деревне. Отпуск идет к концу.
Вместе с женою и Ксюхой иду к отцу.
Подправляю могилку, шалфей разросшийся рву,
Разгоняю ворон, галдящих шумно во рву.
А Ксюха, глядя на могильное фото, от восторга визжит:
— Мама, а почему тут Сережа лежит?
3
Жизнь в саду, как будто в раю —
Яблоки там висят,
Пчелы подмигивают соловью,
И медом полнится сад.
Но покрыта ржавчиной ножевой
Пашня, высохшая совсем.
И стоит отец мой, еще живой,
Надо мной и над миром всем.