Васильев Сергей Евгеньевич — поэт, переводчик. Родился в 1957 г. в с. Терса Еланского района Волгоградской области. Окончил в 1982 г. Литинститут им. А.М.Горького. Автор 4 книг стихов, в т.ч. “Странные времена”, “Бересклет” и др. Пишет стихи для детей.
 

               * * *
Любовь, как жизнь, кромешна и длинна,
Не надо шелка нам, не надо льна,
Ни радости, а только звезд и света.
Печаль пройдет — она всегда одна,
И лишь луна ответит нам за это.

Нам в этой жизни очень повезло,
И мы храним Хароново весло.
Чем кончится печаль — конечно, кровью,
Горячей очень, очень дорогой.
Ты, милый, стал совсем уже другой,
Чтобы назвать судьбу свою любовью.

 

               * * *
Не прячь лица пред Господом, гляди,
Как снег летит над миром неизбежным,
Как сердце льется колоколом нежным —
Не у тебя, у Господа в груди,
И как ты огород ни городи,
Мир навсегда останется мятежным.

Настанет день однажды, день такой,
Когда ты осознаешь, что воочью
Увидишь Бога только лунной ночью,
И лишь тогда к тебе придет покой,
И ты тогда расстанешься с тоской,
Услышав песнь синичью и сорочью.

 

               * * *
Синичка плавает, снегирь идет по льду —
Такое сумасшествие, однако.
Я об ночную уколюсь звезду,
Чтобы увидеть знаки Зодиака.

Вот Лев, а вот Телец, но все не впрок,
Стрелец толкает в бездну Козерога,
И, не найдя обещанных дорог,
Тихонько плачет Дева-недотрога.
 

               * * *
Небо радостным слывет,
В небе чудо-кит плывет,
Поражая жирным телом
Тишину летейских вод.
Там жирафы и слоны
Удивительной длины,
Там готовят между делом,
Приглашают на блины.

Там и ангел не верблюд,
Там тебе компот нальют,
А потом закинут в заводь —
Ведь в колодец не плюют.
Ни находок, ни утрат,
И сам черт тебе не брат
Жизнь прекрасна, милый, да ведь
Смерть прекрасней во сто крат!

 

               * * *
Прости меня, любимая, зима
Крылата и дает нам задарма
Снегурочек и дурочек отважных,
Веселых, привлекательных весьма,
Я сам от них бываю без ума,
Как от игрушек ярких и бумажных.

А вот что делать с ними, подскажи,
Висеть всю жизнь над пропастью во ржи
Заснеженной невесело, однако,
Их целовать, запутаться во лжи
Или на грубых лыжах плыть в Кижи,
Чтобы дождаться радостного знака?

Молчишь, родная? Вот и я молчу.
Топчу всю эту глупую парчу
И душу свою вечную калечу,
Над снегом ясным соколом лечу,
А нужные слова я прошепчу,
Когда тебя под этим снегом встречу.

 

               * * *
Полно сеть плести, полно когти рвать —
Холодна, словно лоб твой, Волга.
Снег опять не ляжет к тебе в кровать,
Снег — он в землю уйдет надолго.

И лепечут о чем-то цветочном сны,
И прощанья с тобою кротки,
И живут, печальные, до весны
Ангелы на сковородке.

И течет сквозь тебя живая вода,
Делаясь слишком твердой,
И стучится колокол иногда
В мозг твой, еще не мертвый.

 

               * * *
                                                                                 Памяти отца Евгения Ивановича
 

               1
Бог не враг тебе и не льстец,
Никогда не всплакнет навзрыд.
Предо мною стоит отец:
— Что ли, выпьем? — он говорит.

К старой груше он подойдет
И засунет руку в дупло.
Два стаканчика он нальет —
Мне светло, и ему светло.
 

               2
Я в деревне. Отпуск идет к концу.
Вместе с женою и Ксюхой иду к отцу.

Подправляю могилку, шалфей разросшийся рву,
Разгоняю ворон, галдящих шумно во рву.

А Ксюха, глядя на могильное фото, от восторга визжит:
— Мама, а почему тут Сережа лежит?
 

               3
Жизнь в саду, как будто в раю —
Яблоки там висят,
Пчелы подмигивают соловью,
И медом полнится сад.

Но покрыта ржавчиной ножевой
Пашня, высохшая совсем.
И стоит отец мой, еще живой,
Надо мной и над миром всем.

 

               * * *
Глянь, какие облака,
Словно Божия рука
Их стыдливо обнимает —
Ты лишь только далека!

Жизнь прекрасна и легка,
И плывут, плывут века,
Но никто не понимает,
Как твоя течет река.