Баутдинов Гамэр Анварович — педагог, публицист, исследователь проблем истории, культуры, религии стран Европы и Востока. Многие годы работал в Италии: был редактором-корреспондентом и заведующим римского Бюро АПН, а в качестве профессора преподавал в старейшем европейском вузе — в Болонском университете. Автор книги “Итальянцы в России”, вышедшей в Милане на итальянском языке, составитель первого издания на русском языке речей и выступлений папы Иоанна Павла II — “Мысли о земном”. Лауреат международных журналистских премий городов Каррара и Модена, член правления Российской ассоциации делового и культурного сотрудничества с Италией. В “Дружбе народов” публикуется впервые.

 

Эстафета влияния

 

Единое Итальянское государство, отмечающее в этом году свое 150-летие, — одно из самых молодых в Европе. И вместе с тем Италия ассоциируется с глубокой древностью, античными памятниками, эпохой Возрождения. А итальянский остров Сицилия стал колыбелью европейской цивилизации — именно оттуда с VIII века до н.э. на ближние и дальние земли начало распространяться греческое влияние. Это и организация политической, экономической и общественной жизни, и устройство городов-полисов, и развитие различных сфер культуры и искусства… И даже многие древнегреческие мифы и легенды оказались так или иначе связанными с Сицилией.

Затем эту цивилизационную эстафету перенял Рим, унаследовав многое от греков и от населявших Апеннинский полуостров этрусков и других народов. Постепенно набирая силу и мощь, древний Рим не ограничился скромной территорией, на которой возникла легенда о его предполагаемых основателях, братьях Ромуле и Реме. Римские легионы под командованием опытных полководцев и императоров вышли далеко за пределы Апеннин и покорили множество стран и народов: от Британии и Дакии (нынешней Румынии), Крыма и Кавказа до Египта и Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока. В конце концов, даже Средиземное море стало для римлян “Маре нострум” (“Наше море”). Римская империя приобрела многонациональный характер, что потребовало от победителей разумной политики в отношении ее подданных, которые придерживались разных традиций, обычаев, верований. Но римляне, особенно на дальних окраинах своих владений, вовсе не стремились менять уклад и образ жизни местного населения. При этом они продолжали осваивать свои новые территории, развивать торговлю, строить дворцы и храмы, прокладывать дороги, а руины многих известных римских сооружений, построенных, скажем, по типу римского Колизея, или следы древнеримских дорог можно и поныне видеть в различных уголках бывшей Империи.

Ее единству способствовала не только политика метрополии, в которой сочетались сила и убеждение. Связь между разными регионами поддерживалась также при помощи такого инструмента, как язык, каковым тогда была латынь. Правда, вне метрополии им пользовался только определенный круг лиц, связанных с какими-то административными или военными функциями. В то же время коренное население на покоренных землях продолжало говорить на своих языках и диалектах, поклоняясь местным божествам. Тем не менее римляне донесли до них культ олимпийских богов, унаследованных от греков, где Зевс, например, стал именоваться Юпитером, Афродита — Венерой, Посейдон — Нептуном.

На заре новой эры зарождается христианство, оказавшееся той скрытой силой, которая, вместе с другими факторами, стала подтачивать устои Римской империи. В то же время разные геополитические и социально-экономические причины привели к тому, что из-под ее власти постепенно начали выходить сначала далекие, а потом и европейские земли. Под натиском воинственных племен, которых принято называть “варварами”, в конце концов пал сам Рим, являвшийся столицей более тысячи лет. Ее бывшие провинции стали все более обособляться, и прежний общий латинский язык начал подвергаться влиянию местных языковых особенностей, что в конечном счете привело постепенно к созданию отдельных романских языков.

Между тем восточная часть бывшей Империи, отколовшаяся от метрополии, получила затем и новое название — Византия со столицей в Константинополе, и ей суждено было просуществовать еще почти целое тысячелетие. Добившись расцвета и блеска при первых императорах, особенно при Юстиниане, Византийская империя постепенно стала терять свое влияние, и в первые века второго тысячелетия она уже была вынуждена вести борьбу за свое существование. С Византией связан и один из этапов развития итальянской истории, который показал, какое огромное значение в жизни разных народов имеют проблемы этнической и религиозной толерантности.

 

 

 

Итальянцы открывают Восток

 

Итальянские исследователи крайне осторожно подходят к использованию в историческом контексте понятий “итальянцы” и “Италия”. Ведь до недавнего времени такой страны не было, а на Апеннинах на протяжении веков существовали небольшие государства. Это, к примеру, Венецианская и Генуэзская республики, Миланское и Тосканское герцогства, Неаполитанское и Савойское королевства, позднее называемые соответственно Королевством Обеих Сицилий и Сардинским королевством. Исключением из этого правила была Папское государство с центром в Риме, которое было образовано еще в VIII веке и находилось под властью Папы. Жители этих государств назывались не “итальянцами”, а были известны как венецианцы, генуэзцы, миланцы и ломбардцы, тосканцы и флорентийцы, неаполитанцы и сицилийцы, пьемонтцы, римляне и т.д. Впрочем, нынешние итальянцы называют себя так и теперь, и лишь за пределами Италии или, скажем, на футбольном стадионе, когда болеют за сборную страны, они проявляют свою итальянскую идентичность.

Относительно небольшие размеры государств, существовавших прежде на Апеннинах, не помешали им, однако, в Средние века занять ведущее место в развитии европейской цивилизации. Достаточно вспомнить тот огромный вклад в культуру, науку и искусство эпохи Возрождения, который внесли замечательные мастера архитектуры, живописи, скульптуры. Высокого уровня достигли также литература, философия, научные исследования. Еще одна сторона деятельности уроженцев Апеннин сделала их известными в разных уголках мира. Это мореплаватели, и первым среди них обычно называют имя генуэзца Христофора Колумба (Кристофоро Коломбо), которого связывают с открытием Америки, хотя свое название она получила по имени другого путешественника, флорентийца Америго Веспуччи.

Менее известным остается имя человека, который практически открыл для европейцев Восточную часть Европы и огромные просторы далекой Азии, большая часть которых ныне входит в состав Российской Федерации. Это был францисканский монах Джованни да (ди) Пьян дель Карпине, известный в русских источниках под латинизированным именем Плано Карпини (1190—1252). Он родился в умбрийском селении, которое сейчас называется Маджоне, близ озера Тразимено, и позднее стал последователем своего земляка Франциска Ассизского, основавшего монашеский орден францисканцев. Карпини прекрасно показал себя в качестве миссионера в германских землях и в Испании, что, видимо, было учтено при решении важнейшего для Европы вопроса.

В то время продолжались завоевательные походы монголов, которые начал сам Чингисхан и продолжили его сыновья и внуки. Их армии, покорив значительную часть азиатских земель, под предводительством внука основателя Монгольской державы Батыя обрушились на восточно-европейские земли, в том числе на русские княжества. Потом они стремительно двинулись на запад, прошли Польшу, Чехию и Венгрию и вышли к берегам Адриатики в районе территорий современных Хорватии и Черногории. И лишь смерть великого хана Угэдея в монгольской столице Каракоруме заставила Батыя прекратить дальнейшее наступление.

Монгольское нашествие основательно напугало европейских государей, включая Папу. И тогда было решено направить на Восток к монголам миссию с целью выяснить, что представляют собой эти “татары”, как зачастую называли в Европе завоевателей. Надо было оценить степень их опасности для европейцев, а Папу Иннокентия IV даже “осенила” идея предложить монголам принять католичество. Для выполнения этой миссии выбор пал на Плано Карпини, францисканца, поскольку монахи именно этого ордена считались наиболее искусными в дипломатических делах и неприхотливыми в быту и в странствиях. Ведь предстояло пересечь огромные пространства при отсутствии какой-либо точной информации о маршруте пути до Каракорума.

Спутником-переводчиком Карпини стал польский монах-францисканец Бенедикт Поляк, с которым они отправились в дорогу из Лиона, где состоялся церковный собор. Их путешествие, проходившее через Киев как туда, так и обратно, продолжалось более двух с половиной лет (1245—47 годы), и за это время путники преодолели более десяти тысяч километров. Это были первые западноевропейцы, побывавшие в ставке великого монгольского хана в Каракоруме. На основе увиденного и услышанного Карпини составил подробный отчет о своем путешествии (то же сделал и Бенедикт Поляк), рассказав о том, что собой представляют монголы, каковы их нравы и обычаи, как устроены их общество и государство и, особенно, как организована непобедимая монгольская армия. Его поразил разнородный этнический состав монгольской столицы и то, как там были представлены разные религиозные воззрения и верования: тюрко-монгольское тенгрианство, манихейство, шаманизм, буддизм, ислам. Подобная веротерпимость резко контрастировала с тем, что тогда наблюдалось в Европе. Путь миссионеров проходил по русским и соседним с ними землям, вплоть до Сибири, и Карпини смог убедиться, сколь многочисленны народы, населяющие это евразийское пространство. Он упоминает о “Великой Булгарии”, “Комании” (обширных половецких степях, вошедших позднее в состав Российского государства), “Русии”. “Вышеупомянутая земля очень велика и длинна”, — заключает автор.

Миссия Карпини в дальние края была высоко оценена Папой, который возвел его в сан архиепископа, выделив ему местом пастырского служения город Антивари (нынешний Бар в Черногории). А труд Плано Карпини, известный в русском переводе как “История монгалов”, стал важнейшим источником при изучении быта народов Евразии, включая Россию.

Карпини не только открыл путь европейцам в Восточную Европу и глубины Азии, но и положил начало миссионерству католических священнослужителей на Восток, вплоть до Ханбалыка (Пекина) и Юго-Восточной Азии. Иннокентий IV учредил даже “Конгрегацию братьев-путешественников”, в которую, наряду с францисканцами, вошли и доминиканцы. По пути передвижения католические братья создавали опорные пункты (кафедры или кустодии). Одна из них находилась в Каффе (ныне Феодосия), главном городе генуэзского Крыма, которую позднее преобразовали в епархию. Другая была создана в венецианской колонии Тана/Азак (нынешний Азов в устье Дона). Католические братья добрались и до столицы Золотой Орды (Улуса Джучи) — города Сарай ал-Махруса (“Богохранимый Дворец”). Здесь также соблюдался принцип веротерпимости, и наряду с исламскими, католическими и другими религиозными центрами в золотоордынской столице с 1261 года была открыта первая епархия Русской православной церкви — Сарайская.

Однако усилия католической церкви по “евангелизации” других народов, по большому счету, не дали нужных результатов. Более того, излишнее стремление “цивилизовать дикие народы” вызывало ответную реакцию, как это случилось в Армалеке, около китайского города Кульджа, где были убиты епископ и шестеро францисканских монахов. А на Кавказе католическим братьям приходилось считаться с более успешной миссией православных монахов из Византии. Тем не менее миссионерская деятельность католиков, в основном уроженцев Апеннин, способствовала тому, что европейцы больше узнавали о Востоке, особенно если миссионеры оставляли в том или ином виде письменные свидетельства.

 

 

 

На путях в Тартарию

 

Другим способом знакомства с восточными землями была, несомненно, торговля. Еще с XII века в Черное и Азовское моря стали проникать торговые суда морских республик Венеции, Генуи, Пизы и Амальфи. Например, Плано Карпини в своем сочинении говорит о пребывании в Киеве его земляков-купцов, а в “Слове о полку Игореве” подтверждается присутствие там венецианцев. Но в восточных землях, в Причерноморье и Приазовье, сумели закрепиться только генуэзцы и венецианцы. Ведя непрерывное соперничество за местные рынки, они вывозили из русских и других соседних земель меха, икру, рыбу, воск, кожу, пеньку, а также рабов. С Апеннин сюда поставлялись ткани, одежда, посуда, вино, стекло, бумага, оружие, квасцы для дубления кож, золотые и серебряные монеты, столь нужные для торговли. Крупнейшим перевалочным пунктом была упоминавшаяся Тана, где находилось венецианское консульство. Оттуда дорога шла на Восток, через половецкие степи, Астрахань, Заволжье, Среднюю Азию. Это была северная ветвь Великого шелкового пути, проложенная монголами и их наследниками — золотоордынцами, хорошо понимавшими важность международной торговли.

Именно по этому пути прошли купцы, братья Никколо и Маффео (Маттео) Поло из Венеции, а Марко Поло, сын Никколо, до Китая добирался уже южным путем. Поэтому в его знаменитой книге об этом путешествии описание русских и соседних земель, по мнению специалистов, скорей всего дано со слов его отца и дяди, а также других очевидцев. Но все же приведем один отрывок из его книги: “Россия — большая страна на севере. Живут тут христиане греческого вероисповедания. Тут много царей и свой собственный язык; народ простодушный и очень красивый; мужчины и женщины белы и белокуры. На границе тут много проходов и крепостей. Дани они никому не платят, только немного царю Запада; а он татарин и называется Тактакай” (золотоордынский хан Тукта. — Г.Б.).

Большинство торговавших здесь купцов, как и миссионеров, были выходцами из разных уголков Апеннинского полуострова. Подтверждением этому может служить, к примеру, тот факт, что один из первых справочников-путеводителей по восточным землям, “Руководство по торговле”, был составлен флорентийцем Франческо Бальдуччи Пеголотти. В нем автор подробным образом постарался изложить то, что купцу необходимо было знать и иметь при себе во время долгой поездки от Таны до Китая. Наряду с этим нужным пособием был составлен монахами еще один справочник, уже на разговорном куманском (половецком) языке — словарь “Кодекс Куманикус”. Тогда большая часть южных степей была населена половцами — племенами тюркского происхождения, которые оказали значительное влияние на этногенез татарского народа. И это подтверждается общностью и близостью половецкого и татарского языков.

Начиная с XIV века большим подспорьем для путников явилось появление европейских географических карт, большинство из которых тоже было выполнено на Апеннинах. На них превалировала надпись “Тартария”. Так назывались огромные пространства Восточной Европы и Азии, которые прежде входили в состав Монгольской державы, а после ее распада вошли в отдельные государственные образования, включая и Золотую Орду. Столь же употребительным стало понятие “татары”, как нередко называли самих монголов.

Возможно, наиболее убедительный ответ на вопрос о подлинной трансформации “монголов” в “татар” дал современный историк Э.С.Кульпин. В книге “Золотая Орда: Судьбы поколений” он показывает процесс постепенной ассимиляции небольшой группы монгольского военного руководства, стоявшей во главе Орды, в которой преобладал тюркоязычный элемент. Уже в третьем поколении, в начале XIV века, золотоордынское общество, включая и его верхние слои, было практически тюркизировано. Ордынцы зачастую именовались “татарами”, хотя так могли называть и другие этнические группы.

Но все они говорили на общем тюркском языке, который часто назывался татарским, и в этой связи любопытные сообщения оставил венецианский купец и посол Иосафат Барбаро. В его сочинении “Путешествие в Тану” (XV) дается немало сведений о Приазовье, Кавказе, Поволжье и русских землях. И он одним из первых европейских авторов наиболее объективно описал “Тартарию” и татар. Своими знаниями в немалой степени Барбаро был обязан тому, что знал татарский язык, общался с татарами, помогал им, а они отвечали ему взаимностью, переиначив его имя на свой лад — “Юсуф”.

Большему этноконфессиональному единению Золотоордынского государства способствовало и то, что хан Мухаммад Узбек объявил государственной религией ислам, оставив в то же время все их привилегии тенгрианцам, буддистам, католикам, православным. В связи с этим можно вспомнить о том, что в золотоордынский период, в XIV—XV веках, были построены, в частности, крупнейшие православные монастыри и множество церквей.

 

 

Итальянцы в России

 

Совершенно очевиден тот факт, что пути первопроходцев с Апеннин на Восток, их связи с населением восточноевропейских земель начинались на юге современной России, в тесном контакте с ордынцами. И лишь позднее генуэзские и венецианские купцы добрались до Москвы или Московии, тогда небольшого удельного княжества. В Москве появились “гости-сурожане” и “сурожские ряды” (Сурож — старинное название крымского Судака). С распадом Золотой Орды на отдельные татарские ханства Москва стала набирать силу и сама начала искать связей с Апеннинами. Это было обусловлено практическим интересом великого князя Ивана III, который, благодаря посредничеству папского двора, женился на Софье Палеолог, племяннице последнего императора Византии. Московия должна была иметь достойную столицу, и для ее обустройства и возведения нового Кремля с Апеннин приглашалось множество архитекторов и иных мастеров. В основном это были представители венецианской и ломбардской школ. Первым крупным сооружением на кремлевской территории стал Успенский собор, строительство которого под руководством зодчего из Болоньи Аристотеле Фиораванти было закончено в 1479 году.

В результате 60-летней работы эти мастера оставили в Москве и других русских городах замечательные памятники архитектуры и декора. Затем наступил значительный перерыв в отношениях, вызванный, не в последнюю очередь, межконфессиональными проблемами. Свое влияние оказало и Смутное время, а польское вмешательство в русские дела, поддержанное папским Римом, привело к тому, что слово “католик” приобрело на Руси негативный оттенок.

Лишь в петровское время сюда приехала новая большая группа итальянских мастеров, чтобы обустраивать новую столицу России — Санкт-Петербург. После этого двусторонние отношения приобрели постоянный характер, дав множество ярких примеров взаимовыгодного сотрудничества в разных областях.

Говоря об истории российско-итальянских связей, нельзя не сказать и о конфессиональном вопросе, который так и остался нерешенным. Речь идет о продолжении многовекового противостояния католической и православной церквей, официальный раскол между которыми произошел в 1054 году. Спустя почти четыре столетия, в 1438—39 годах, была предпринята попытка примирения западной и восточной церквей, когда в Ферраре и Флоренции заседал собор, на который по приглашению Папы Евгения IV прибыли представители Русской православной церкви. Но в итоге стороны не пришли к принципиальному согласию, поскольку Москва не пожелала признать примат Папы. Римская церковь несколько укрепила свои позиции на западных рубежах Руси, когда в 1596 году в Бресте была принята Уния, согласно которой православные церкви Украины и Белоруссии, в то время находившиеся под властью Речи Посполитой, были объединены с католической церковью, сохранив при этом свои обряды и богослужение. В результате униатство стало еще одной проблемой во взаимоотношениях двух церквей.

Их отношения вновь обострилась в конце XVIII века, когда в результате разделов тогдашней территории Польши между Австрией, Пруссией и Россией под властью российской императрицы Екатерины II оказалась значительная часть украинских и белорусских земель. Там проживало примерно 10 миллионов католиков, что поставило перед российскими властями вопрос о необходимости обеспечить их религиозные права. Россия решила полностью взять это на себя, лишив Папу возможности назначать епископов. Эта неразрешенная ситуация длилась до тех пор, пока
в 1847 году в Рим не приехал император Николай I, заключивший с Папой Пием IX подобие конкордата, но без права открытия нунциатуры в Петербурге. Окончательно последняя проблема была решена только в наше время, когда Москва и Ватикан пришли к взаимному признанию и обменялись полномочными дипломатическими представителями.

 

 

Возвращение на Апеннины

 

Но вернемся к средневековой Европе, где ситуация складывалась таким образом, что итальянские государства, несмотря на расцвет культуры и искусства, все больше теряли свои экономические и политические позиции. Открытие испанцами Америки и португальцами морского пути в Индию вокруг Африки подорвали в значительной мере экономическую мощь таких морских держав, как Венецианская и Генуэзская республики. В Восточном Средиземноморье началась экспансия Османской империи. Однако даже перед лицом турецкой угрозы государства на Апеннинах не смогли, за редким исключением, преодолеть взаимные споры и разногласия, хотя их связывали общая история со времен древнего Рима и католическая религия, а также сближали диалекты формировавшегося тогда единого итальянского языка. О нем говорил Данте, а Петрарка одним из первых сформулировал понятие “Италия”. А, к примеру, неудача восстания Колы ди Риенцо в Риме в 1347 году, также ратовавшего за единую Италию, показала, что жители Апеннин еще очень далеки от осознания себя единым народом.

Прошли века, прежде чем их национальное самосознание поднялось настолько, чтобы идея объединения Италии (“Рисорджименто”) стала реально витать в воздухе. Толчком к этому были и наполеоновские войны, в ходе которых Наполеон, в частности, создал Итальянскую Республику, преобразовав ее затем в Италийское королевство. Кстати, определение “италийский” часто использовали русские поэты XIX века, включая Пушкина, которые восторженно писали также об “Авзонии”, как символе древнего названия Италии.

Некоторые исследователи идеи о необходимости создания единого Итальянского государства приписывают сподвижнику Наполеона Иоахиму Мюрату, который после поражения французов обосновался в Неаполе и предпринял неудачную попытку объединить часть Апеннинских земель.

Однако к реальному объединению Италия пришла лишь в 1860 году, когда “Тысяча” добровольцев Джузеппе Гарибальди высадилась на Сицилии. Гарибальдийцы, к которым присоединились и русские волонтеры, предприняли поход по южным областям, взяв в том числе Палермо и Неаполь, то есть по территории Королевства Обеих Сицилий. Она вошла в состав единого государства — Итальянского королевства, образование которого было провозглашено в феврале 1861 года. Королем стал Виктор-Эммануил II, глава Савойского дома из Турина. Но объединение страны не решило многих социально-экономических проблем. Богатый Север стал развиваться более быстрыми темпами, чем аграрный Юг, и эта ситуация сохраняется по сей день.

В 1870 году королевские войска заняли Рим, ставший столицей нового государства. Однако это породило другую проблему, поскольку Римский первосвященник лишился власти над Папским государством, просуществовавшим более тысячи лет. Обиженный Папа Пий IX замкнулся в Ватиканском дворце, и только в XX веке произошло примирение Итальянского государства со Святым Престолом. В 1929 году состоялось подписание Латеранских (по названию базилики Сан-Джованни-ин-Латерано) соглашений, согласно которым был образован город-государство Ватикан и последовало взаимное дипломатическое признание. Эти отношения были закреплены и расширены в двустороннем Конкордате от 1984 года.

Развитие Италии после образования единого государства протекало в основном в общем русле европейских тенденций. Зарождалась новая буржуазия, а распространение грамотности способствовало большей консолидации общества. Но Италия не хотела отставать от своих европейских соседей и в колониальных захватах. Во время первой войны в Африке она захватила часть Сомали, но понесла жестокое поражение от Эфиопии, а в 1911—12 годах оккупировала Ливию. В 1935—36 годы, при фашистском режиме, итальянские войска овладели, наконец, Эфиопией.

В период 20-летнего правления Муссолини возобладала авторитарная политика, в результате которой фашистская Италия оказалась на стороне гитлеровской Германии. Как известно, обоих диктаторов ждал бесславный конец, а итальянские патриоты-антифашисты доказали, за какую Италию они сражались. Кстати, в их рядах воевало более пяти тысяч наших соотечественников, бежавших из немецких лагерей.

Итоги победы над фашизмом в Италии нашли отражение в политических решениях первых послевоенных лет. В стране был проведен референдум, и итальянцы высказались за преобразование Королевства в Республику. Примечательно, что в разработке Конституции Итальянской Республики приняли участие все ведущие политические партии страны, от христианских демократов до социалистов и коммунистов. И это сделало итальянскую Конституцию одной из самых прогрессивных в Европе, поскольку были учтены интересы разных слоев населения.

 

 

Без различия расы, языка, вероисповедания…

 

В Конституции Италии нашли отражение и вопросы этноконфессионального характера. В “Основных принципах” Конституции говорится: “Все граждане имеют одинаковое общественное достоинство и равны перед законом без различия пола, расы, языка, вероисповедания, политических убеждений, личного и общественного положения”. А также: “Государство и Католическая церковь независимы и суверенны в принадлежащей каждому сфере. Их отношения регулируются Латеранскими соглашениями. Все религиозные объединения равны перед законом. Вероисповедания, отличные от католицизма, имеют право создавать организации по своим уставам, если они не противоречат итальянскому правопорядку. Их отношения с Государством определяются законом на основе соглашений с соответствующими организациями”. Что касается этнических меньшинств, то им предоставлялись дополнительные права, необходимые для сохранения и развития их культуры, языка, традиций и обычаев.

Согласно итальянской Конституции 1947 года, страна в административном отношении была разделена на двадцать областей, из которых пять имеют статус автономных. Помимо островов Сицилия и Сардиния это Валле д’Аоста, Трентино-Альто-Адидже и Фриули-Венеция-Джулия. Все двадцать областей создавались “как автономные образования с собственной властью и функциями согласно принципам, установленным Конституцией”, а пять вышеназванных областей получили “особую форму и условия автономии согласно специальным статутам, одобренным конституционными законами”. Эта автономность выражается, в частности, в том, что льготы получают как местные власти, так и жители. Например, они имеют льготные права при поступлении на работу, в средние и высшие учебные заведения страны, на приобретение билетов на транспорт, когда они выезжают в другие регионы Италии. Среди этих пяти автономных областей последние три имеют дополнительные права по защите их культурного и языкового своеобразия. Так, в самой маленькой итальянской области Валле д’Аоста, граничащей с Францией, итальянский и французский языки пользуются одинаковыми правами и в школах, и в государственных структурах. То же самое происходит в Трентино-Альто-Адидже, где большинство жителей одной из провинций (Южный Тироль) говорит на немецком языке. Этническое своеобразие области Фриули-Венеция-Джулия выражается в том, что многие фриулы, живущие в провинции Фриули, утверждают, что их язык не является диалектом итальянского и может рассматриваться как самостоятельный язык. А в провинциях Триест и Гориция, граничащих со Словенией, часть населения имеет словенское происхождение.

На Юге Италии тоже остались некоторые этнические общины, сохраняющие свою идентичность. Это греки, а также небольшое число хорватов и албанцев — потомков тех, кто переселился на Апеннины несколько веков назад. Вместе с греками и русскими эмигрантами последних двух веков в Италии сохраняется и православие, хотя оно занимает небольшое место в панораме католической страны, в пределах которой находится Святой Престол.

В связи с этим можно вспомнить о событиях XVI века, когда произошел раскол в лоне католицизма. Начавшаяся в Германии под влиянием учения Лютера Реформация привела к возникновению протестантизма, на что последовала ответная реакция папства — Контрреформация. Рим не допустил распространения “ереси” на Апеннинах, но одна небольшая протестантская община здесь сохранилась. Это вальденсы (“вальдези”), движение которых, основанное на принципе евангельской бедности, возникло еще в XII веке. Позднее они поддержали Реформацию, избрав своим духовным учителем Кальвина. В стране их сейчас примерно 70 тысяч, а религиозный центр находится в пьемонтском селении Торре-Пелличе.

В Италии имеются небольшие еврейские общины, и крупнейшая из них находится в Риме, где расположена главная синагога. А общее число евреев в стране достигает 36 тысяч человек, среди которых есть и далекие потомки тех, кого когда-то изгнали из Сицилии. В конце 30-х годов, при фашизме, итальянские евреи тоже не избежали репрессий и отправки в лагеря смерти.

Наконец, в Италии обосновались небольшие группы выходцев из ее бывших колоний в Африке — сомалийцы и ливийцы, исповедующие ислам. И вот на таком относительно устоявшемся этноконфессиональном фоне произошли бурные изменения, вызвавшие немалые потрясения в обществе. Это случилось не только на Апеннинах, но и в других европейских странах. С чего же все начиналось?

 

 

Великое переселение

 

Для восстановления разрушенной войной экономики во многих странах не хватало рабочих рук, и их правительства старались всячески стимулировать приток рабочей силы из Азии и Африки, прежде всего из бывших колоний. Особенно нуждались в ней Германия, Франция, Бельгия, Нидерланды, отчасти Великобритания и некоторые другие страны, пострадавшие в годы Второй мировой войны. Выходцы из стран Магриба (Северной Африки) предпочитали ехать во Францию и франкоязычную часть Бельгии, индийцы и пакистанцы — на Британские острова, индонезийцы и суринамцы — в Голландию. Были, однако, и исключения. Например, Турция. В силу исторических и политических связей с Германией и на основе двусторонних долгосрочных договоренностей сюда хлынул настолько мощный поток турецких рабочих, что их община стала одной их крупнейших в Европе. По разным оценкам, ее численность составляет от трех до пяти миллионов человек. Также примерно оценивается количество иммигрантов в Великобритании и Франции. Среди них преобладали выходцы из мусульманских стран, что конечно же требовало от правительств принимающих государств дополнительных мер, связанных с удовлетворением этноконфессиональных прав прибывавших людей.

Стоит заметить, что в число эмигрантов попали и итальянцы первого послевоенного поколения, которые в поисках работы отправлялись не только в Центральные и Северные страны Европы, но и за океан — в Латинскую Америку, Австралию, США. А в самой Италии в то время существовала внутренняя миграция, когда тысячи южан ехали на Север страны на заработки, особенно в Турин и Милан. Этому посвящена огромная литература, сняты десятки фильмов. Но постепенно положение дел в стране выправлялось, и начало 60-х годов принято называть “итальянским экономическим чудом”.

Когда последствия войны были преодолены и западноевропейская экономика, воспользовавшись в том числе и иностранной рабочей силой, окрепла, стало очевидно, что потребность в иммигрантах уменьшается. Перед угрозой безработицы надо было думать прежде всего о своих рабочих. Для иммигрантов начали вводить ограничения, и выезжавшим на родину могли уже не выдавать обратной визы. Все острее становился вопрос воссоединения семей, а накопившиеся проблемы давали повод для взаимных упреков и недопонимания.

Но это было только начало. В 80-е годы в Европу хлынул еще более мощный, уже стихийный поток иммигрантов. Это были беженцы из Азии, Африки, Латинской Америки, которые покидали родные места в силу разных причин: тяжелое наследство колониализма, голод, стихийные бедствия, межплеменные и межгосударственные отношения с соседями. А поскольку в странах Центральной и Северной Европы не было необходимости в дополнительной рабочей силе, то беженцы стали оседать на Юге континента — в Италии, Испании, Португалии, Греции, то есть в странах, где еще не было четкого законодательства в отношении граждан из стран, не входивших в состав Европейского сообщества.

Так началась история массовой иммиграции в Италию, хотя небольшие группы, в основном предпринимателей и студентов, приезжали сюда еще в 60-е годы. Ныне население страны приближается к 60 миллионам человек, абсолютное большинство которых составляют итальянцы. Однако за последние два-три десятилетия в стране значительно выросло число иностранцев. Помимо традиционных иммигрантов из стран Азии, Африки и Латинской Америки к ним добавились выходцы с Балкан, из бывшей Югославии, из Восточной Европы. Особенно заметным стало присутствие на Апеннинах китайцев, албанцев, румын, молдаван, украинцев. Последние, например, оказались наиболее многочисленной иностранной общиной в области Кампания с центром в Неаполе, где в украинских магазинах есть даже сало и горилка. В разных местах страны можно встретить и россиян, которые здесь работают, учатся, преподают.

Любопытно взглянуть на население Италии с религиозной точки зрения. Согласно одному из последних исследований, к католикам относится 53,5 миллиона человек, 4 миллиона считают себя атеистами, а самой крупной конфессиональной группой после католиков стали мусульмане. Попробуем рассмотреть этот феномен, поскольку исламский фактор ныне стал своего рода оселком для определения степени толерантности общества, причем не только на Апеннинах.

 

 

Мусульмане в Италии

 

По разным данным, сейчас в Италии проживает от 1,2 до 1,6 миллиона мусульман, что составляет приблизительно 2,5 процента населения страны. Расхождение в оценках объясняется тем, что часть иммигрантов, и не только мусульман, живет нелегально. Примерно треть из них составляют марокканцы, чуть более ста тысяч насчитывает тунисская община, а далее следуют египтяне, бангладешцы, сенегальцы, пакистанцы, нигерийцы, ганцы. Небольшая часть (до 67 тысяч) имеет итальянское гражданство, а примерно 10 тысяч мусульман — это итальянцы, принявшие ислам. Абсолютное большинство мусульман Италии относится к суннитскому толку, а число шиитов колеблется в пределах 15 тысяч человек.

Основная часть итальянских мусульман занята производительным трудом, и более или менее известны сферы их деятельности. Марокканцы, например, стали крупнейшими сборщиками овощей и фруктов, особенно на Юге страны, поскольку этим не очень хотят заниматься молодые итальянцы. Тунисцы тоже работают в сельском хозяйстве. А египтяне и выходцы с Индостанского полуострова тяготеют к торговле. Представители многих групп занимаются мелкими кустарными промыслами, и их изделия пользуются спросом как у итальянцев, так и у иностранных туристов.

Помимо ранее проживавших в Италии небольших групп ливийцев и сомалийцев, занимавшихся мелкой торговлей, появление новых мусульман в стране относится к 60-м годам прошлого века, когда сюда стали приезжать на учебу студенты из Иордании, Палестины, Сирии. В 1971 году была основана первая в стране мусульманская организация, созданная арабскими студентами, учившимися в известном Университете для иностранцев в Перудже. В 70-х годах в Риме был открыт “Исламский культурный центр Италии”, деятельность которого поддерживалась дипломатами исламских государств, аккредитованных при Итальянской Республике и Святом Престоле. Ведущую роль в работе этого Центра играет дипмиссия Саудовской Аравии, которая поддерживает его и материально. По инициативе Центра начались переговоры с местными властями и Ватиканом по вопросу о строительстве первой мечети в Италии. Переговоры, выработка и согласование проекта мусульманского храма в Риме, а также его строительство заняли в общей сложности более 20 лет. Эта красивая мечеть построена по проекту итальянского архитектора Паоло Портогези, знатока исламского искусства, и вмещает 2500 верующих. Она была торжественно открыта в 1995 году и стала одной из крупнейших в Западной Европе.

Наряду с Римским исламским центром в Милане при мечетях начали функционировать местный Исламский центр и Исламский институт культуры. В первом из них, созданном в 1977 году, ведущую роль играют мусульмане-итальянцы, и эту общину возглавил их “патриарх” Абдал Вахид Паллавичини, представитель одного из самых известных итальянских семейств. Исламский институт культуры, в свою очередь, объединил многочисленных иммигрантов, живущих и работающих в самом Милане и в области Ломбардия. Подобные центры возникли во многих городах Италии, как, например, в Неаполе, который хорошо известен школой арабистики при Университете им. Фридриха II, в Палермо, где под мечеть используется здание консульства Туниса, в Катании, где находится вторая по величине после Рима мечеть.

Правда, в большинстве случаев под “мечетью” подразумеваются скромные помещения, выкупленные или арендованные местной мусульманской общиной. Попытки строительства настоящих мечетей, особенно в крупных городах, зачастую встречают противодействие, в особенности со стороны правых радикалов. Так произошло недавно, например, в Болонье, а в Милане верующие по пятницам вынуждены молиться прямо на уличных тротуарах, что приводит к обострению отношений с другими гражданами. Мусульмане обращаются к властям с просьбами решить вопросы о строительстве мечетей или других молельных помещений, о выделении участков под кладбища, а также мест для заготовки и производства разрешенных для мусульман продуктов “халяль”.

Важнейшее место занимают вопросы образования. При отсутствии настоящих мечетей и соответствующих школ возникают проблемы с обучением детей основам своей религии и языка. Поэтому предлагается максимально использовать те возможности, какие дает “час религии”, введенный в итальянских школах. Этот часовой урок не является обязательным для школьников. Они сами или их родители решают, посещать ли его и какую религию изучать. Понятно, что большинство ходит на занятия, на которых преподают основы католицизма. Что же касается других конфессий, в том числе ислама, этот вопрос осложняется из-за отсутствия надлежащих преподавательских кадров и классных помещений.

Для более предметного диалога и заключения какого-либо соглашения с Итальянским государством мусульманам не хватало единого центра. Первая попытка его создания была предпринята в 2000 году, когда несколько организаций образовали “Исламский совет Италии”. Его руководителем стал Марио Шалойя, президент Всемирной мусульманской лиги и бывший итальянский посол в Саудовской Аравии. Годом позже принял ислам и другой итальянский посол в этой стране — Торкуато Кардилли. Однако работа этого Совета остановилась на стадии в основном теоретических споров.

И тогда инициативу в свои руки взяло государство, сознавая, что следует предпринять дополнительные усилия для признания положения мусульман в стране. По инициативе министра внутренних дел Италии Джузеппе Пизану в 2005 году был создан “Консультативный совет по делам итальянского ислама” (“Консульта исламика”). В его состав вошли 16 представителей от разных мусульманских духовных и светских организаций, и половину из них составили итальянцы. Однако деятельность Совета подверглась нападкам со стороны радикально настроенной части итальянского общества. Рецидивы неприязни наблюдались и в некоторых кругах католической церкви.

Действительно, у граждан Италии есть немало причин для беспокойства из-за приезжих, причем не только мусульман. Порой иммигрантам не хватает умения и желания работать, иные вовсе предпочитают жить на пособия или пожертвования со стороны различных фондов и религиозных организаций, а некоторые пополняют ряды правонарушителей, о чем свидетельствует местная хроника происшествий. И тогда нередко можно слышать голоса итальянцев, которые протестуют против “засилья пришельцев”.

Однако жизнь показывает, что без иммигрантов им тоже не обойтись. Ощущается постоянный дефицит рабочей силы, особенно на непрестижных работах. А между тем молодые итальянцы, даже с высшим образованием, не могут найти дома подходящей работы и в поисках ее нередко отправляются за рубеж. Проблема иммиграции в Италии остается серьезной, тем более что в последнее время сюда из Туниса и Ливии прибыли новые многочисленные группы беженцев.

 

 

Вместо заключения

 

Но как быть с иммигрантами и как решать проблемы этноконфессионального характера? Что понимать под “интеграцией в общество” и где грань, отделяющая ее от ассимиляции, когда может потеряться идентичность той или иной этнической группы? Эти вопросы возникают во многих странах.

К великому сожалению, на них нет простых ответов, тогда как старые стереотипы о “непримиримых противоречиях” между Западом и Востоком находят благодатную почву для раздоров, и не только в Италии. Здесь можно напомнить лишь о том, что лучший способ избежать взаимных разногласий и обид — это больше знать друг о друге, знакомиться с историей других народов и, по возможности, использовать взаимно позитивный опыт.

В этом смысле хорошим примером могут служить российско-итальянские отношения, давшие блестящие образцы сотрудничества в прошлом и располагающие огромным потенциалом для развития таких отношений в наше время. В полной мере это относится к этноконфессиональным проблемам, к соблюдению прав больших и малых народов. Для России, например, были бы интересны опыт Италии в развитии автономных областей, их экономики и культуры при бережном отношении к языку, традициям и обычаям населения, а также практика самоуправления итальянских областей, городов и селений и их взаимоотношения с центром. Россия, в свою очередь, могла бы поделиться богатым опытом многовекового мирного сосуществования на ее территории многих народов, имеющих разное этноконфессиональное происхождение. Ведь это богатство разнообразных культур, традиций, языков делает многонациональную Россию уникальным явлением в мире.