Почти два столетия тому назад русский поэт, мыслитель и художественный критик, создатель известных стихов-романсов «О, говори хоть ты со мной…» и «Цыганская венгерка» Аполлон Григорьев написал в девичий альбом дочери своего знакомого такое послание: «За Вами я слежу давно / С горячим, искренним участьем, /
И верю: будет Вам дано / Не многим ведомое счастье. // Лишь сохраните, я молю, / Всю чистоту души прекрасной / И взгляд на жизнь простой и ясный / Всё то, за что я Вас люблю!» Я набрёл на эти стихи, перелистывая том Григорьева, по творчеству которого наш нынешний автор, москвичка Елена Гродская защитила кандидатскую диссертацию. Решил, помню, что у Аполлона Александровича наверняка обнаружится и то, что я думаю о новом участнике «Строф»: ведь я и впрямь слежу за её творчеством и такой взгляд на жизнь, — преображенный негромкой, живописной, прозрачной лирикой — мне пó сердцу.

Уже к окончанию школы Елена знала, что пойдёт на филфак Московского университета, сказалось влияние семьи: бабушка занималась творчеством драматурга Александра Островского. Что до поэзии, то еще в шесть лет на вопрос «кем хочешь быть?» — маленькая Алёна уверенно отвечала: поэтом. В будущем ей здорово повезло с учителями, судьба надолго подарила общение со знаменитым «лианозовцем» Всеволодом Некрасовым (о котором Гродская напечатала в «Новом мире» пронзительные воспоминания). Кстати, Елена издавна и хорошо пишет о стихах: её статьи о поэтических книгах дороги мне ясностью изложения и бережливым вниманием к чужому творчеству.

Во многих стихотворениях Елены Гродской содержится, по моим впечатлениям, какое-то неуловимое и притягательное вещество «наивного», «детского» и вместе с тем чуть ли не приключенческого взгляда на сущее. Между прочим, когда я недавно спросил Лену по телефону, какие книги лежат сейчас на её столе, то услышал: дореволюционное издание Фета, английский Толкин, сказки о муми-троллях и Библия.

…А стихи, как видите, мы с ней выбрали — к празднику. Христос воскресе! 

Павел Крючков,

редактор отдела поэзии журнала «Новый мир»

* * *

Бог побеги пустил во мне,

как на высохшем черном пне.

Я тяну и носок, и шею,

хоть летаю только во сне,

там стремлюсь из себя вовне,

как умею.

И дрожи теперь — не дрожи,

дорожи, мой друг, дорожи

тишиною.

Стало тело легче души.

Не держи меня, не держи.

Бог со мною.

* * *

Кто проливает слезы весны?

Земля. Небо. Снег.

Стали окрестности им тесны.

Зеленый побег

преодолел почки тюрьму

без опаски.

Птицы мечутся: «Почему?!»

Дело к Пасхе.

* * *

В. Н.

Детский рисунок веток

по облакам.

Роспись собачьих меток –

снеговикам.

Двор посерел, линяет.

Видно, к теплу.

А снеговик роняет,

тая, метлу.

* * *

Мама вымыла окна к Пасхе –

небо вошло в квартиру.

По окну ползут рабочие в касках –

на крыше залатывать дыры.

Сестра купила красную краску –

раскрасила к Пасхе яйца.

Дети по улице едут в колясках –

уже умеют смеяться.