...Удивительно и примечательно не то, что Христос совершал чудеса, а когда и почему Он их не совершал. Возьмем один из узловых моментов евангельского повествования — искушение Христа в пустыне. Сатана сказал Спасителю после того как Тот сорок дней не вкушал пищи: Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами (Мф. 4:3). На что был получен ответ, цитируя который нередко забывают вторую часть: Написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих.  (Мф. 4:4).
Вторым искушением стали слова: Если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею (Мф. 4:6), но и здесь следует отказ: Написано также: не искушай Господа Бога твоего (Мф. 4:7). Как и в любом Евангельском эпизоде, в этой сцене — очень много смысловых пластов. Возьмем близкий нашей теме: сатана предлагает Спасителю сделать то, что внешне, по своей форме должно стать как раз чудесным явлением. Но Христос этого не делает. Почему? Что Его останавливает от совершения чуда, от демонстрации Своей Божественной силы? Явно не невозможность совершения подобных чудес: далее в Евангелии мы читаем и об умножении хлебов и насыщении ими пяти тысяч человек (не считая женщин и детей), и о хождении по водам... Конечно, первый приходящий на ум ответ весьма прост: Христос не совершает чуда потому, что его просит, точнее, искушает своими прошениями сатана. И другого ответа от Богочеловека не приходиться ожидать. Безусловно, это так. Однако и далее в Евангелии мы видим, что Христос далеко не всегда совершает чудеса, даже когда Его об этом просят. А все совершаемые чудесные деяния Спасителя всегда и безусловно объединены одним смыслом: это чудеса любви (кстати, это отличает Евангельские чудеса от чудес, описанных в апокрифах). Чудеса Христа — это такие чудеса, в основе которых — любовь и сострадание к человеку.
Те, кто считает веру в чудеса признаком наивности христиан, нередко имеют ложное представление как о христианстве, так и о природе чудесного. Люди, убежденные, что чудес не бывает, зачастую понимают под ними обязательно нарушение того порядка вещей, который мы привычно называем естественным. Однако подобное понимание чуда восходит скорее к английскому философу XVIII в. Давиду Юму и вряд ли может служить определением чуда в христианстве. Поэтому странно смотреть, когда христианам сначала приписывают несвойственное им понимание чуда, а потом это приписанное понимание еще и называют ложным.
Нет, конечно, христианин верит в то, что естественный ход вещей может быть нарушен, — странно было бы сомневаться, что всемогущий Господь в состоянии это сделать. (Кстати, этот факт далеко не всегда необъясним с научной точки зрения. Скажем, закон Ома не выполняется при существенном повышении или понижении температуры.) Вот только настоящим чудом для христианина является отнюдь не только это.
Блаженный Августин, великий христианский святой эпохи поздней античности, говорил о том, что великим чудом является преумножение хлебов Христом, однако не меньшим чудом — и сам факт произрастания хлеба. То есть чудесны как любое проявление Божественной силы и мудрого устроения мира, так и возможность ощутить Божье присутствие в нашей жизни. А оно может проявиться в вещах и естественного, и сверхъестественного порядка.
Разве не чудо, когда в чьей-нибудь зачерствевшей душе вдруг рождается любовь? Или даже когда тебе «просто» удается справиться с дурной чертой своего характера и в ответ на грубое слово ты можешь улыбнуться и не оскорбиться? Нет, не чудо, скажет кто-то. А вы пробовали? — спрошу я. А если пробовали, то скорее всего согласитесь.
Конечно, всему этому можно найти другие объяснения, отыскать иной смысл в окружающей реальности. Да, произрастание хлебов — следствие определенных закономерностей в природе, а их преумножение — небылица либо просто непонятный фокус. Но в том-то и дело, что чудо не есть ни небылица, ни фокус. Небылицы — это как раз то, во что не верят, а любому фокусу существует вполне рациональное объяснение: как говорится, ловкость рук и никакого мошенничества. И дело не в том, что чудеса невозможно объяснить (это как раз далеко не всегда так), но в том, что они не требуют непременного объяснения.
Я не знаю, работой каких внутренних механизмов человека объяснить себе то, что за последние несколько лет на моих глазах очень много людей серьезнейшим образом поменяли свою жизнь. Они пришли к вере — и изменения проявилось в действиях, привычках, смене системы приоритетов. Например, мой знакомый, которого я долго знал как ловеласа и светского льва, стал любящим мужем и отцом. Начальник, который ради умножения прибыли фирмы выжимал из подчиненных все соки, перестал устраивать истерики и поднял людям зарплату в полтора раза. Почти законченный алкоголик и наркоман выкарабкался из болезни и пошел добровольцем в службу милосердия. Думаю, что каждый христианин, оглянувшись вокруг или посмотрев в себя, сможет назвать десятки подобных примеров.
Преображение человеческого сердца — это ли не чудо?