Вспоминая ушедшего от нас Патриарха, я вижу прежде всего три события.
В 1991 году мы узнали, что, в связи с перенесением мощей преподобного Серафима Саровского, к нам в Саров приезжает Патриарх с большим числом своих сподвижников. Для нас это было событие исключительно важное и интересное, поскольку в закрытом городе ядерной науки никогда ничего подобного раньше не было. Вместе со множеством сотрудников института и с большим числом горожан я отложил все свои дела и с радостью приветствовал Патриарха. Пешком вместе с тысячами людей мы шли от города до Дальней пустыньки преподобного Серафима. Есть фотография, где запечатлено эта людская река, и в середине ее — Патриарх.

Нами владел общий порыв. Пришли все, кто чувствовал сопричастность и к удивительной личности Патриарха Алексия, и к его деятельности. На меня это произвело колоссальное впечатление. Было видно, что у нашего народа большие внутренние силы, которые еще не истрачены и, вне всякого сомнения, могут переменить к лучшему жизнь нашего Отечества.
И это в Сарове, который было надолго отрезан от церковной жизни и даже удален с карты России! Никто не имел права посещать здешние святыни, но в глубинном сознании оружейников-ядерщиков и всех горожан единение с Церковью присутствовало. И когда оно обнаружило себя, это было сильно, здорово и произвело на меня огромное впечатление. Когда мы все вместе шли до Дальней пустыньки, я увидел, что мы — народ, и я — частица этого народа, и мы — едины. А Святейший был направляющим в нашем движении, и все мы шли за ним.
Отдавая дань благодарности Святейшему, сегодня надо вспомнить и 1996 год, тяжелейшее время для всего государства, когда экономические трудности поставили под угрозу нашу работу по важнейшим оборонным программам. В то сложное время мы вместе с Русской Православной Церковью проводили в Свято-Даниловом монастыре слушания «Ядерные вооружения и национальная безопасность России». Это было очень неожиданно. В общественной деятельности Церкви в первую очередь звучат миротворческие мотивы, любовь к ближнему, и вдруг — ядерное оружие России... Думаю, от Святейшего Патриарха потребовалось проявить огромное мужество, чтобы благословить само проведение такой публичной встречи. А ведь на ней была высказана определенная очень твердая позиция. Да, оружейная деятельность очень нужна России. Да, специалистов в столь тяжелое время надо поддержать. Да, всему обществу необходимо разделить ответственность за положение дел в этой сфере.
Церковь поддержала нас, предприняла такой серьезный и неординарный шаг. Именно после этих слушаний постепенно переломилось отношение всего нашего общества к работе оружейников-ядерщиков. Истоком такой перемены была оказанная нам Церковью моральная поддержка, а за ней уже последовала и политическая поддержка, и материальная. И эту моральную поддержку, оказанную в тяжелейшие времена, мы никогда не забудем.
Третье событие, которое сегодня надо вспомнить, это праздник 2003 года, столетие канонизации преподобного Серафима Саровского, красиво и мощно засвидетельствовавший единство нашего народа. Наш институт сыграл посильную роль в инициировании праздника такого масштаба. Святейший Патриарх нас поддержал, а вслед за ним и все общество, и руководство страны. Это был и церковный праздник, и государственный, и праздник всего народа. Свершенные к празднику дела и приехавшее сюда множество людей наглядно продемонстрировали уважение к святыням, трепетное отношение к нашей истории, единство народа и общества. В ти дни горожане непрерывно шли к мощам преподобного Серафима. Это был внутренний порыв людей, глубокое почитание тех ценностей, которые хранит Россия. Если эти ценности оберегать, то именно они позволят нам сохранять нашу страну, развивать ее и уверенно двигаться вперед. И центром всего праздничного многолюдья был Патриарх, приехавший сюда несмотря на болезнь и уезжавший по завершении очень напряженной программы торжеств — радостный и помолодевший.
Святейший Патриарх был большим и очень интересным человеком. Он руководил многомиллионной паствой и прекрасно понимал собеседника в общении с глазу на глаз. Уже когда он приехал в первый раз, меня поразило его теплое чувство юмора. Мы с ним встречались при каждом его посещении Сарова и Дивеева. В первые его приезды ситуация в институте была трудная. Когда же положение стало улучшаться, на его лице отражалась неподдельная, искренняя радость, что дела идут на поправку. Было видно его неравнодушие к тому, что происходит, и он радовался нашим успехам.
Все это останется с нами навсегда. Вечная ему память.