Пожалуй, ничто так не расстраивает родителей, как ссоры между детьми. Если это происходит, должны ли вмешиваться родители? Как реагируют дети на то, что в семье появляется новый ребенок? 

Своим опытом делится Елена Фортуна, главный редактор журнала для усыновителей «Родные люди», мама троих усыновленных детей.

В отношениях с детьми и между детьми, конечно, не обходилось без ревности, особенно когда в семье появлялся новый ребенок. Но все-таки эта ревность отличается от возникающей в ситуации рождения нового члена семейства. Во втором случае, на мой взгляд, детям немного труднее привыкнуть к изменениям в жизни — ведь новорожденный требует себе маму целиком и полностью, почти 24 часа в сутки, и ей несколько месяцев сложнее уделять время другим детям. 

В нашей семье дети быстро привыкали друг к другу: вместе проводили время, играли. Да и мы сами старались максимально облегчить «притирку».

Хотя у каждого ребенка были особенности адаптации. 

У Адиля — особенная история. Он был знаком с моим мужем, Олегом, еще задолго до нашей встречи. Потому думал: вот сейчас Олег заберет его из детского дома и они хорошо заживут вдвоем. А тут, оказывается, еще и мама появилась, и младший брат. Ситуация усложнялась тем, что и нам с Олегом нужно было друг друга узнавать — мы только поженились. Да и живший со мной Сева все переживал довольно непросто, ведь мама вдруг стала принадлежать не только ему.

Даша адаптировалась тяжелее, чем все остальные, и требовала к себе больше внимания. И поэтому у Адиля чаще возникала какая-то ревность. Например, покупаю я Даше, скажем, заколку, и он восклицает обиженно: «А мне где такая же?!» В общем, старший сын у нас — главный ревнивец, хотя в целом его вхождение в семью было самым простым.

Проблемы нередко могут появиться из-за вторжения в личное пространство. Понятие личного пространства и границ — это то, что никак не прививается в детском доме, поэтому «перекосы» на эту тему бывают очень разные. Адька, например, очень трепетно относится к своим вещам, не любит, когда кто-то их берет. Когда он еще жил в детском доме, у него были личные вещи, которые принадлежали только ему, и никому не позволялось их трогать. Нам с папой он подобное вторжение еще прощает (хотя мы это делаем редко и только по необходимости), но если кто-то из детей что-то взял, то возмущенные вопли будут слышны чуть ли не возле метро. А вот у Даши наоборот — она не понимает, где заканчивается ее территория и начинается личная, а потом и чужая. Так что они со старшим братом на этой почве ссорятся.

В целом мы не вмешиваемся в личное пространство детей. Но и от них требуем соответствующего отношения. Мы пытаемся установить правило, чтобы в нашу комнату дети не входили не постучавшись, без спроса. Мы стараемся учить их уважать чужие границы. 

В нашей семье больше всего не приветствуется ложь. Это, в общем, единственный проступок, за которым следует наказание. Обычно мы всегда знаем, кто и что сделал, но стремимся, чтобы дети сами выяснили истину. Мы разбираемся не для того, чтобы наказать виновного, но хотим чтобы возникшая проблема больше не повторилась. Мы говорим: «Вы остаетесь в комнате одни, и сами разбирайтесь, кто, как и почему это сделал». Часто виновник сознаётся, и тогда мы говорим с ним, выясняем, что его привело к этому поступку, чего он боялся, чего добивался. Но как-то раз никто не сознался в содеянном и серьезном проступке. Тогда мы решили наказать их всех, оставив на Новый год без ожидаемых от нас подарков. Ограничились мелкими, символическими, плюс бабушки что-то подарили. Нам важно, чтобы человек понял, что от его поступка пострадали не только мы, родители, а он задел всех членов семьи, всех своих близких людей. Но такие ситуации, к счастью, случаются исчезающе редко.