Завершается 2014 год — год столетия с начала Первой мировой войны, войны незаслуженно забытой и нашим современникам почти неизвестной. Поэтому в декабрьском номере «Фомы» мы решили рассказать о книгах, восполняющих этот пробел.

Антон Керсновский. История Русской армии. Т. 3. 1881–1915 гг.  М.: Голос, 1994. — 349 с.
Т. 4. 1915–1917 гг.  М.: Голос, 1994. — 368 с.

Первая мировая война, несмотря на масштабные торжества, связанные со столетней годовщиной ее начала, остается в значительной мере «забытой войной». Наглядное подтверждение тому — тот факт, что самым ярким популярным очерком о ней является работа А. А. Керсновского, увидевшая свет еще в 1933–1938 годах в Белграде. Классический стратегический очерк А. М. Зайончковского, вышедший в 1923 году, ориентирован лишь на специалистов, а советская двухтомная «История Первой мировой войны 1914–1918 гг.»., изданная в 1975 году, слишком политизирована. Современные же работы пока достигнуть уровня Керсновского не смогли… И это при том, что сам автор, молодой русский эмигрант — к моменту выхода 1-го тома его труда ему было лишь 25 лет, — не был профессиональным военным. Сам он говорил, что «страсть к военному делу получил при рождении на свет Божий».
Его история войны сочетает в себе стратегический очерк,  достойный любого офицера Генштаба, с живыми эпизодами войны и пафосом русского патриота,  делающими книгу интересной даже для неподготовленного читателя. Очень точно отметил в предисловии к «Истории» генерал Б. А. Штейфон: «Только талант Божьей милостью может обнаруживать такое горение духа, какое проявляет А. Керсновский!»
Юрий Зубов. Лейб-гвардии Преображенский полк. С полком прадедов в Великую войну 1914–1917 гг. М.: ФИВ, 2014. — 288 с.

В истории Русской армии всегда огромную роль играли традиции ее отдельных полков, обеспечивавшие преемственность многих поколений служивших в них солдат и офицеров. Воины Первой мировой гордились богатырями Петровских времен, героями Измаила и Шипки.
В начале ХХ века, когда отмечались 100- и 200-летние юбилеи полков Императорской армии, было издано множество полковых историй, рассказывающих о подвигах русских солдат. Но затем наступил разрыв времен, и важный период Первой мировой войны выпал из полковых историй. Написанная в эмиграции книга офицера лейб-гвардии Преображенского полка Юрия Владимировича Зубова (1892–1970) закрывает этот досадный пробел в истории первого полка Русской армии.
Книга — результат огромной и многолетней работы Зубова по сбору свидетельств участия полка в Первой мировой войне; это очень удачный пример сочетания описаний боевых событий и уникальных биографических сведений об офицерах полка. И хотя этой книге уже почти 50 лет, она полностью соответствует современному уровню, поскольку снабжена великолепными комментарими и уникальными иллюстрациями.
Бэзил Лиддел Гарт. История Первой мировой войны. М.: АСТ : Харвест, 2014. — 576 с.

Этот человек до конца своей жизни упорно подписывался как капитан сэр Бэзил Лиддел Гарт, приводя в неистовство полковников, генералов и фельдмаршалов, считавших что именно им принадлежит монополия на любые оценки, связанные с войнами. Но он не обращал на них внимания, демонстрируя великолепный анализ происшедших событий и давая нелицеприятные характеристики высшим командирам.
Впервые опубликовав свою работу на английском языке в 1930 г., Лиддел Гарт ставил перед собой задачу, которая, к сожалению, актуальна и в наши дни. «Настало время, — писал он в предисловии, — когда можно писать правдивую историю войны <…> История, основанная исключительно на официальных документах, — искусственная история. К тому же нередко история невольно попадает и во власть кустарной “мифологии” — легенд о войне». Огромный талант военного аналитика позволил Б. Лиддел Гарту вскрыть причинно-следственные взаимосвязи мировой войны, показав и огромное влияние на ее развитие личностного фактора. «Мне важнее было дать материал для верного суждения, чем “кудахтать” над “объективными причинами и реальными возможностями”», — написал человек, ставший одним из выдающихся военных теоретиков своего времени.

Первая мировая война в русской  литературе. Антология. М.: Вече, 2014. — 592 с.

«Поэты, писатели и публицисты, среди которых были и фронтовики, не могли оставаться в стороне ни от патриотического подъема 1914 года, ни от проявления позднéе разочарования», — написал в предисловии к антологии С. Е. Нарышкин. Но эти строки слишком сухи, чтобы передать впечатление от антологии (составители Г. Н. Красников и К. К. Семенов). Она знакомит не только с литературными произведениями конкретного периода, совсем нет — через произведения людей, составивших золотой фонд русской литературы и поэзии, она рассказывает о событиях той далекой войны, о ее героях и антигероях. Она позволяет также понять, кто из людей искусства решил поставить свой талант на службу Родине, а кто не нашел ничего лучшего как в трудные годы сначала стать на путь предательства национальных интересов, а затем стенать о «потерянной России».
В сборник вошли 120 фрагментов литературных произведений 74 авторов. И если отрывки из повестей, романов и воспоминаний рисуют разностороннюю картину Великой войны, то стихи и песни мировой войны представляют собой самостоятельный, не имеющий пока что аналогов тематический сборник. В нем собраны по­этические произведения от Владислава Ходасевича и Марины Цветаевой до расстрелянного большевиками князя Владимира Палея.

Константин Залесский

Константин Залесский . 100 великих полководцев Первой мировойМ.: Вече, 2013. — 416 с. (100 великих)

Первая мировая война фактически стала первой войной «нового типа», открыв новую эпоху в военном искусстве и военной технике. Теперь исход боя решали не лихие штыковые атаки, а количество артиллерийский стволов. Если раньше генералы лично водили в бой своих солдат, то теперь за покрытыми зеленым сукном столами, где не слышны даже отзвуки канонады, они разрабатывали планы будущих операций.
Новые условия потребовали новых подходов. Но абсолютное большинство 50–60-летних генералов, возглавивших противоборствующие войска в 1914 году, оказались к этому не готовы. Все они как военачальники сложились в совершенно других условиях, и теперь им надо было срочно переучиваться прямо на полях сражений. Лишь немногие сумели приспособиться — их-то мы не совсем обоснованно и называем полководцами. Но большинству так и не удалось отринуть груз прошлого. При этом в Советской России о генералах Великой войны писали очень мало: кто-то сражался на стороне Белых армий, кто-то пропал в годы Гражданской войны и красного террора. А раз не вспоминали о русских военачальниках, то стоит ли вспоминать об иностранцах? Этот пробел и закрывает книга К. А. Залесского.

Петер Энглунд. Восторг и боль ­сражения. М.: Астрель: Corpus, 2013. — 640 с.

Когда ежегодно объявляется лауреат Нобелевской премии по литературе, мало кто отдает себе отчет, что появляющийся на экранах телевизоров человек не просто секретарь Шведской академии наук, а профессиональный историк и литератор Петер Энглунд. Серьезные исторические исследования написаны им так, что невольно ловишь себя на мысли: он  должен не объявлять лауреатов премии, а сам получить ее. Впрочем, это, скорее всего, дело будущего…
Название этой книги — всего лишь второго произведения Энглунда, увидевшего свет на русском языке (первая называлась «Полтава. Рассказ о гибели одной армии»), — следовало бы правильнее перевести как «Красота битвы и боль» (в оригинале на шведском — Stridens skönhet och sorg). И ее не похожие друг на друга герои, по словам самого автора, «объединены тем фактом, что война их чего-то лишила: юности, иллюзий, надеж­ды, человечности — жизни».
Можно было бы сказать, что книга Энглунда — пример быстро набирающего сейчас популярность направления «человек на войне», когда события мировой истории, грандиозные исторические события, становятся фоном для судьбы конкретного «маленького человека». Это подтверждает и подзаголовок — «Первая мировая в 211 эпизодах». Но все не так просто. Дело в том, что исходным материалом для книги Энглунда послужили дневники и воспоминания конкретных людей, ставших свидетелями мировой войны, — он выбрал нужные отрывки и литературно их обработал. В результате автору (и переводчику Татьяне Чесноковой) удалось создать совершенно непередаваемый эффект личного присутствия.
Мастерство Энглунда заключается в том, что он словно погружает читателя в гущу происходящих событий. Вместе с Луарой Турчинович мы переживаем все перипетии бегства из оккупированых областей Царства Польского. Вместе с немецкой школьницей Эльфридой Кур из Шнайдемюле провождаем на русский фронт немецких солдат. Вместе с Владимиром Литтауэром в рядах Сумских гусар захватываем городок Маркграбово. Вместе с новозеландским артиллеристом Эдуардом Мосли переживаем кошмар турецкого плена… Таких судеб в книге Энглунда девятнадцать. У каждого героя своя война — и для всех них она одинаково трагична. Сам автор так сказал о своей книге: «В ней говорится не о том, что было — причины, ход войны, ее конец и последствия, — а о том, как это было. Вы найдете здесь не столько факты, сколько людей, не столько процессы, сколько впечатления, переживания и настроения. Ибо я пытался реконструировать не течение событий, а мир чувств».
«Восторг и боль сражения» переведена на десятки языков мира, и теперь это уже не одна книга, а целый пласт литературы: дело в том, что у Энг­­лунда каждый «национальный» вариант отличается от другого: хотя основной блок сохраняется, каждый раз Энглунд несколько персонажей заменяет на других, непосредственно связанных с народом, на язык которого переводится его творение.. ф.